– Обломись, все у нас есть, – ответила я не очень охотно, – и мамы учат дочек готовить. И к твоему сведению, я умею.
Черная бровь вампира иронично изогнулась. Ему, оказывается, даже фыркать ехидно не надо, чтобы выразить все свои сомнения в озвученной мной истине.
– Умею – не значит “умею как ты”, – чистосердечно призналась я, наблюдая, как элегантно Джулиан отрезает тонкие ломтики от куска сырой грудинки, только что освобожденной от трех слоев оберточной бумаги. Черт побери, даже если бы он расчленял передо мной человека, я бы все равно не смогла оторвать глаз от этих ловких смертоносных пальцев.
– А еще “умею” не значит “люблю до смерти” и “убить готова того, кто подходит к моей сковородке”, – закончила я мысль, когда бекон полетел на соседнюю с луком сковородку, – так что, так и быть, подходи. Пока твоя еда съедобна, я, так быть, готова тебя терпеть. А потом, может, ты устанешь, и мы наконец обсудим наш с тобой развод…
– Так что там про маму? – Джулиан невозмутимо отложил нож и взял в руки миску. А после три яйца. А после венчик…
Черт возьми, этот венчик…
– А что про маму? – протянула я, глядя, как один вампир справляется со взбиванием яиц без всяких миксеров. – Ну, есть эта тетка, которая меня родила. Где-то там в моем мире. Тебя интересует её подробный адрес? Не поздновато собрался за материнским благословением?
– У тебя с ней не очень хорошие отношения? – сообразил вампир, наконец-то расшифровав мое нежелание говорить на эту тему.
– Никакие. Были. – я пожала плечами, – меня растила бабушка. Мама… Мама не была мной довольна почему-то. И если нелюбовь дяди я пережила как-то спокойно, насчет мамы долго парилась. Пока не перестала.
– Занятно, – снова шипение сковородки, к луку летят мелко нарезанные кусочки перца и не опознанного мной незнакомого фиолетового овоща, – с дядей не срасталось, говоришь?
– К чему ты клонишь, Джулиан? – я потянула на себя запястье и ощутила, что такой комфортный узел, оказывается, на диво тугой.
– У ведьм всегда иерархия завязана на матриарха семьи, – откликнулся Джулиан спокойно, – мне просто странно, что из линии женщин в твоем ковене почему-то была вычеркнута твоя мать.
– Моя семья не была ковеном, – я замотала головой, отрицая, – я вообще ни разу не колдовала до попадания в Велор.
– Занятно, – этот задумчивый тон вампира, снова повторяющего по кругу, как заезженная пластинка, дразнил мое любопытство даже сильнее, чем пряный запах будущего завтрака, распространявшийся по кухне с каждой секундой все сильнее, – колдуешь ты довольно резво для начинающей. Я предполагал, что тебя учил твой матриарх, возможно, твоя бабушка…
Я покачала головой, печально улыбаясь.
Бабушка у меня была мировой.
В общем-то, я и вполовину не была бы собой, если бы не она.
Она продлевала для меня детство как могла, она действительно заменяла мне маму, возилась со мной, когда я таскала домой лягушек, учила травам – уж в чем-в чем, а в травах моей бабуле просто не было равных даже местная фельдшерица регулярно таскалась к нам на чаек и ради бабулиной припарки от ревматизма, – но предположить, что она матриарх… Ведьма…
Нет.
Ну просто нет.
Джулиана я не убедила – это было заметно, но убеждать этого вампира было себе дороже и незачем.
А ну как передумает меня кормить? А от запаха, исходившего от сковородки, уже голова кружилась…
– Ты же не любишь жареный лук, – из чистой вредности напомнил мне Джулиан, когда я безапелляционно придвинула к себе тарелку освобожденными руками. То, что на ней лежало, фактически было яичницей на овощной подушке, политой сложным соусом. Вот только такую яичницу не грешно было и королеве подать…
