Дом ветвей - страница 33

Тем временем, парень полистал страницы, нашел нужное место и, подняв вверх указательный палец, зачитал:

–«Птица Гамаюн, согласно традиционным славянским верованиям, представляет собой бескрылую и безногую птицу, предвещающую своим появлением какие-либо несчастья или тяжелые жизненные испытания. Является весьма вероятным, что данный традиционный образ в представлении русских переселенцев Урала слился с фигурой птицы Сорум – гигантской черной птицы из мифологии коренных уральских народов, которая, в отличие от славянского Гамаюна, обладала и крыльями и передними лапами. Поразительно, что такая непопулярная в целом легендарная фигура, как Сорум–Гамаюн в фольклоре жителей территорий, на которых впоследствии будет построен Старотопольск, занимала одно из центральных мест. Можно отметить обнаруженные исследователями лубочные рисунки, датированные восемнадцатым веком. Рисунки эти изображали различные сюжеты с участием упомянутой мифологической птицы. Устный фольклор также содержит весомое количество сказок, быличек и баек, в которых фигурирует Сорум–Гамаюн»…

–Все, все, хватит, – Лия поморщилась. От монотонного бубнежа Марата у нее тут же заболела голова.

Марат поднял взгляд от страниц и многозначительно оглядел друзей. Никто ничего не сказал.

–И куда нам идти? – задала Ульяна тот вопрос, который совершенно очевидно волновал всех присутствующих.

Лия поняла, что настал ее звездный час. Сунула руку в карман и, словно Данко, вырывающий сердце из груди, достала оттуда моток ниток и торжественно подняла его над головой.

–Я думаю, эта штука нам поможет, – заявила она и швырнула клубок на землю перед собой. Успела даже подумать, как глупо будет, если ничего не произойдет. Однако же, произошло.

Не обманув ее ожиданий, клубок тут же принялся распутываться, указывая им путь. Лия бросила взгляд на товарищей, поднялась на ноги и первой пошла по тропинке, которую обозначал их хлопковый помощник. Идти было не просто: трава в некоторых местах доходила до колена, ветки так и норовили угодить в глаз, словно были живыми и всеми силами хотели им помешать. Лия, впрочем, раздвигала их с благоговейной аккуратностью. Что-то подсказывало, что стоит уважать это место, не важно, будь оно чем-то реальным или лишь искусно созданной городом иллюзией.

–Это он. Лес. Тот самый, – вдруг раздался за спиной голос Ульяны, – это его я видела тогда.

22

Ульяна узнала это место с первых же секунд. Не сказать, что это ее сильно обрадовало: она слишком хорошо помнила про кукушку, которая не захотела отвечать на вопрос про «сколько мне жить осталось». В голове пульсировала пренеприятнейшая мысль: «а что, если мне и в правду не суждено отсюда выйти?». Уля гнала эту мысль от себя, как назойливую муху. Но та жужжала, наматывая вокруг нее круги, и ждала, когда Ульяна потеряет бдительность и не успеет ее прихлопнуть.

«Собственно говоря, не ради этого ли я здесь? – подумала она, – не ради того, чтобы выяснить? Разобраться в том, что всё это значило?».

Древо Желаний и все соблазнительные возможности, что оно могло предоставить, интересовали ее только во вторую очередь – она даже, как не силилась, все не могла придумать для себя своего собственного желания. Просто… ведь что-то те видения и в правду означали? Со вторым все понятно, но первое и третье – их суть по-прежнему оставалась для нее непонятной.

Все произошедшие события слились в яркий, но трудноразличимый комок – за последние несколько дней с ней произошло едва ли не больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ульяне казалось, что она спит и видит сон: настолько неожиданными и нереальными казались метаморфозы окружающего мира. Но острые ветви по-настоящему лезли в глаза; где-то в глубине леса заливались вполне настоящие птицы. По всему выходило, что если это и сон, то вполне реалистичный.