Катон стоит перед принцем, сдерживая толпу. Когда он замечает, что я приближаюсь, то едва заметно качает головой. Неужели он думает, что я причиню Данте вред за то, что он убил животное? Несмотря на отчаяние и отвращение, я могла причинить фейри или человеку вреда не больше, чем зверю.
Феб кладет ладонь мне на поясницу и наклоняется к уху:
– Пойдем.
Хотя я благодарна ему за поддержку, я не могу уйти.
Прежде мне нужно увидеть.
Я скольжу взглядом по останкам мертвого змея, выискивая шрамы среди розовой чешуи, но не нахожу их. Я еще раз обхожу трубчатое тело – на всякий случай. Хотя этот змей такой же длины и толщины, как Минимус, это не Минимус. Слезы облегчения и стыда за то, что мне стало легче, текут по моим щекам.
Я смахиваю их, молясь, чтобы никто не увидел, но Данте смотрит на меня.
Подавляя эмоции, я собираюсь отвернуться, как раз когда гондола причаливает рядом с принцем и королевский целитель фейри – гигантский мужчина, одетый в свои обычные черные одежды, – выходит из лодки.
Данте передает нож для разделки мяса одному из многочисленных стражников, идет к целителю, который стоит так близко ко мне, что я могу сосчитать количество золотых колец в длинном ухе – тридцать. Каждое кольцо украшено целебным кристаллом, который он трогает пальцами, чтобы извлечь эссенцию, когда работает с пациентами.
Данте наблюдает за мной, его лоб пересекает морщина. Как и Феб, он, должно быть, чувствует мою боль, поскольку знает, что я не выношу жестокого обращения с животными. Он медленно поворачивается, подставляя спину целителю. Кровь сочится из глубокой раны под его лопаткой и стекает по позвоночнику.
– Зверь напал на меня первым. – Данте не произносит моего имени, но я знаю, что его слова обращены ко мне.
Глаза щиплет, но я не жмурюсь и смотрю на рану.
Данте был ранен первым.
«Он был ранен первым», – повторяю про себя.
Когда я оглядываюсь на безжизненного змея, сердце болит меньше. По правде говоря, мое сердце болело меньше с того момента, как я поняла, что это не Минимус.
Эгоистка.
Я такая эгоистка.
Целитель сжимает огненно-красный кристалл и проводит ладонью по спине Данте, пока темно-бронзовая кожа моего принца не начинает покрываться паром и заживать. Когда все завершилось, целитель кланяется Данте. На обратном пути к своему судну он задерживает на мне взгляд.
Он что, шпионит для Юстуса Росси? Ищет, в чем меня можно уличить?
Я отворачивасюь, прежде чем он успевает что-либо прочесть в моих глазах, и смотрю на жемчужину Люче – замок Реджио из стекла и мрамора, окруженный прозрачными каналами и золотыми мостами. Замок на острове Изолакуори. Бьющееся сердце нашего королевства.
– Феб. – Данте кивает моему другу, сжимая окровавленные пальцы в кулаки. – Забери Фэл отсюда.
Рука Феба скользит по моей талии.
– Я этого и хотел.
Когда мы пробираемся обратно сквозь голодную толпу, Феб долго и глубоко вздыхает, прежде чем поцеловать меня в макушку.
– Когда-нибудь твое сердце доставит нам столько неприятностей, – говорит он.
– Нам? – я поднимаю свои покалывающие глаза.
– Да. Нам. Тебе, мне и Сиб. К лучшему или к худшему. На всю оставшуюся нашу очень долгую жизнь. Помнишь? Мы дали клятву и обменялись кровью.
Боги, я люблю этого парня. Обнимаю его за талию, прижимаюсь к нему. Как только мы отделяемся от толпы, я говорю:
– Нонна была не права.
– В чем?
– В том, что переход через канал изменит Данте, сделает хвастливым. Во всяком случае, он казался раскаявшимся, что укрепляет мою веру в то, что власть меняет не всех мужчин.
