Зато сейчас, когда турель с крупнокалиберным пулеметом вдруг дернулась, и поплыла по кругу, нацелившись хищным стволом прямо в Алексея Александровича (так ему, во всяком случае, показалось), толщина стен, их несокрушимость и другие технические характеристики пластмассы вдруг вытеснили из его сознания очень много вещей, казавшихся раньше основополагающими. Может, профессор и пригнулся бы, или даже кинулся назад, на лестницу, оставляя между собой и пулеметом еще и толстый слой камня, но враг, управлявший оружием дистанционно, из глубины машины, не дал этого сделать.
Очередь – даже более громкая и злая, чем у «Корда», прозвучала неожиданно, без всяких попыток переговоров. Безликому противнику было все равно, зачем сюда пришли русские; ему – понял Романов – вообще было все равно, кто пришел и зачем. Уничтожить, разгромить, стереть с лица земли – вот что нужно было сделать с незваными гостями. Алексея Александровича, который поначалу чуть присел, а затем выпрямился, с усмешкой наблюдая, как пули расплющиваются о пластмассу без всякого вреда для нее, собственные слова о «незваных гостях» изрядно рассмешили; он бросил взгляд на Рината и Салима – казанских татар, приведших сюда помощь их русского лагеря, и даже подмигнул здоровяку.
А тот не отрывал глаз от врагов; вот его лицо стало напряженным – это броневая машина перешла к новой тактике. Одним неожиданным броском приблизившись к наружное стене форта, она уперлась мощным бронированным носом в блоки, и взревела двигателем. В этот грозный рев вплетались обиженные тонкие голоса резиновых покрышек, стираемых сейчас об камень силой сотен лошадей броневика. И таким же обиженным и злым одновременно стало лицо Салима, водителя-дальнобойщика, хорошо знавшего им цену.
Строже и сосредоточенней стали лица бойцов, стоявших с оружием напротив двух выходов в проход, отделявший наружную стену от внутренней. Под шумах двигателя враг мог попытаться ворваться в форт; бойцы там были опытные и безжалостные. И профессор Романов перехватил свой АКМ поудобнее. Но атаки так и не дождался. Мотор броневой машины внезапно умолк; внутри ее что-то зло забубнили – слов было не разобрать за несколькими слоями броневых листов и пластмассы. Но вот наступила абсолютная тишина; даже шумное нервное дыхание товарищей рядом умолкло. И профессор невольно задержал дыхание… и шумно выдохнул, когда из за угловатого борта вражеского бронеавтомобиля появился полковник Кудрявцев. Где он прятался; как попал внутрь броневика? Впрочем, на последний вопрос смог дать ответ и сам Романов, и все остальные – надо было только обойти трофей по кругу. Заднего борта у броневичка, как и предполагал Алексей Александрович, не было. Вместо него висел какой-то брезентовый полог, который мог защитить экипаж машины боевой разве что от пыли.
– Сержант! – подозвал к себе командир, и сразу три бравых парня отозвались, шагнули вперед, вытягиваясь по стойке: «Смирно».
Юра Холодов, Виталик Дубов и Ринат Акимбетов – три сержанта Советской армии «ели» полковника взглядами по-уставному, и тот тепло улыбнулся. Потом он что-то видимо вспомнил; улыбка сползла с его губ, а палец постучал по бронированному борту.
– Навести порядок, сержанты, – скомандовал он, – и побыстрее… если мы хотим спасти кого-нибудь.
Парни исчезли внутри машины через тот же проем, а Кудрявцев повернулся к остальным, и прежде всего к профессору Романову, стоявшему рядом.
