– Сумеешь?
Салим обиженно вскинул квадратный подбородок кверху:
– Издеваешься? Я ведь тридцать лет за баранкой, каждый день. Правда мы с тобой и ребятами вчера поддали как следует.., – он сам засмеялся неожиданной шутке, – так здесь и ГАИ наверное нет.
«Навигатор» уехал, осторожно переваливаясь на неровностях почвы, а Ринат побежал трусцой, забирая влево от предполагаемого местонахождения снайпера. Ориентиром для него было скопление скальных глыб на горизонте. Из было не так чтобы много, да и забраться наверх, не афишируя своего присутствия, было не очень просто. Но бывший сержант горной бригады справился с этой задачей. Даже пятикилометровый кросс не помешал, не отнял сил; напротив – они бурлили в мышцах, просящих дополнительной нагрузки. Это было вполне объяснимо с точки зрения физиологии – опыт десятков лет ежедневных тренировок получил энергию двадцатилетнего тела.
Но теперь надо было загнать эту энергию, эту радость и желание бежать и бежать глубоко внутрь. Теперь надо было вжаться в твердые камни, слиться с ними, чтобы не увидел даже малейшего шевеления тот, ради которого Акимбетов и предпринял этот марш-бросок. У подножия скалистого кряжа расположился лагерь – почти такой же, как татарский, или индейский анклавы. Такой же по размерам, но не по тому накалу страстей, что сейчас корежили этот островок развалин посреди холмистой прерии.
Очевидно, здесь жителям удалось быстро отыскать безопасное место, потому что было их много – десятка три. Чернокожие парни, девушки и дети стояли на коленях и молчали – очевидно под страхом наказания. Зато громко говорили и смеялись парни в камуфляжной форме, с оружием, которое они держали с небрежностью бывалых воинов. До этого лагеря сверху было не больше ста метров, и Ринат мог бы разобрать каждое слово вооруженных бандитов, но что толку – в английском, а немногие знакомые слова, указывали именно на этот язык – он был не силен. Зато разбирался в оружии. Автоматические винтовки М-16, самое распространенное оружие армии США, да и многих стран НАТО. Один, на первый взгляд безоружный; кряжистый и неестественно прямой – словно палку проглотил – внимательно оглядывал окрестности. И от этого взгляда хотелось вжаться в камни. Этот человек был опасен – опаснее даже высокого худощавого парня в темном одеянии, также осматривающего все стороны света, но уже в прицел длинной снайперской винтовки.
Вот кряжистый что-то негромко скомандовал, и шум внизу мгновенно прекратился. Он прошел вдоль длинной шеренги коленопреклоненных негров, что-то говоря не отстающему от него здоровяку. Тот кивал и повторял команды для остальных шестерых бандитов, расходящихся широкой цепью за спинами чернокожих. Главарь, дойдя до конца шеренги, на мгновенье задумался, кивнул чему-то, или кому-то, и шагнул в сторону, с совершенно невозмутимым видом наблюдая, как один за другим падают чернокожие под выстрелами в затылок.
И никто из них почему-то не вскочил, не попытался бежать, или броситься на убийц. Акимбетов вцепился зубами в кулак, чтобы не вскрикнуть, не вскочить в ярости. Что он мог сделать с одним ножом против вооруженных громил? Или против снайпера? Или – их командира, который, несмотря на внешнее отсутствие оружия, казался опаснее всех своих подчиненных, вместе взятых? Вот главарь поднял голову и поглядел на то место, откуда только что выглядывал татарин.
