– Алан, – выдохнула я тихо.
Господи, как я хочу тебя. Это невыносимо. Я была готова отдаться ему прямо там, на кухне, зная, что Джинджер и Райан в гостиной. Именно это жуткое открытие заставило меня разозлиться и оттолкнуть его. Я понимала, что если не я остановлюсь, то позже это сделает он. Он всегда останавливался. И мне было бы в тысячу раз больнее. И не только физически.
Но, черт подери, как он целовал, как гладил, как постанывал мне в шею. Боже, дай мне сил.
Я опять застонала в подушку и встала на колени. Оставив одну руку на груди, я скользнула пальцами в трусики. «Детка, не надо», – вспомнила я его мольбу прямо мне в губы.
– Надо, Алан. Надо, – шептала я, поглаживая себя. – Давай, сладкий. Возьми меня. Ты же хочешь.
Я кусала подушку, прогибаясь в спине, дергая задницей. Пальцы то ныряли в пульсирующую глубину, то теребили клитор.
Хочу все сразу.
Перекатившись на спину, я пронзала себя двумя пальцами, а второй рукой стала тереть влажный пульсирующий бугорок. Запах Алана, его поцелуи, его голос. Его реакция на меня. Я коснулась его на мгновение... Сладкое мгновение...
Это воспоминание толкнуло меня к краю. Я запихала кулак в рот, чтобы заглушить крик, и сжала ноги, содрогаясь от ярких спазмов, чувствуя во рту свой вкус. Лишь через минуту меня перестало трясти. Я расслабленно вытянулась на кровати, чувствуя себя ненамного счастливее, но определенно спокойнее.
Какой же ты гад, Картер. До чего ты меня довел? Нет, нужно что-то с этим делать. Практически мгновенно мой освеженный оргазмом разум посетила блестящая идея.
Алан
Я проснулся после полудня. Измочаленный ночными терзаниями мозг решил дать отключку. Жаль, что мой бравый солдат снова не согласился с разумом. Мыслей не было, а вот похоть буквально плескалась в районе паха, грозя эякулировать. Я пошатался по дому, пытаясь угомонить утренний стояк, пристраивая его то влево, то вправо. Чертовы джинсы. Бросив бесполезную работу, я переоделся в свободные шорты и стал жарить яичницу с палаткой между ног.
После завтрака меня предал и мозг. Надо позвонить Кэсси. Осталось придумать – зачем. Извиниться. Опять? Она взбесилась в прошлый раз, когда я просил прощения за поцелуи. Мое раскаяние по поводу вчерашнего, скорее всего, спровоцируют эту мегеру на рукоприкладство. Я не то чтобы опасался побоев, но хотелось бы выйти из этой ситуации без лишних повреждений. В конце концов, я ее предупреждал. Я не каменный. Ну разве что между ног у меня стабильно гранит. Она первая меня облизала, да еще и заявила, что я сладкий. Дьявол... ну падай, падай, зараза! Нам еще с ней сегодня разговаривать. В смысле, мне. Тебе лучше тихо лежать, дружок. Вчера ты все сказал. Даже больше, чем все.
Вспомнив, вчерашние красноречивые высказывания собственного члена, я застонал, отпихнул чашку с кофе и пошел в душ. Ночной стресс поутих, и мне удалось порадовать себя рукой. Конечно, я опять мечтал о Кэсси. Теперь я знал, какова на ощупь ее грудь, возбужденные торчащие соски. Я не видел ничего, но тактильные ощущения позволяли представить ее плоть у меня во рту. Сосать, кусать, облизывать, пока она сжимает мой пах через джинсы. Крепко, но аккуратно, и не на секунду, а долго. Очень долго, чтобы я смог кончить прямо в штаны. Ох, черт... Фантазии, выжатые из реальных воспоминаний, были такими яркими, что я кончил буквально через минуту.
Супер, Картер. Можешь собой гордиться. Пропустил день онанизма – и уже скорострелишь. Если вместо руки будет Кэсси, и полминуты не протянешь. Хорошо, что Кэсси никогда не будет. От этой мысли вдруг захотелось разреветься. Кошмар, что это стерва со мной делает? После первого поцелуя я впал в депрессию. Потрогав ее грудь, начал истерить и кончать, как семнадцатилетний. Еще немного – и привет поллюции.
