– Я же говорил, – самодовольно оскалился Алан, опустив меня на землю.
Словно завороженная, я вбирала неброскую красоту трав, диких цветов, теплых солнечных лучей. А потом, как полная дура, начала скакать по поляне, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Боже, он прав, это волшебное место. Картер посмеивался, расстилая плед, вынимая еду и колу. Запыхавшись окончательно, я упала на плед рядом с ним.
– Здесь действительно здорово. И туристов нет. Как ты нашел это место? – прочавкала я с набитым ртом.
Прогулка нагнала зверский аппетит. Я похвалила себя за мысль запастись бутербродами вместо чипсов-орешков, на которых настаивал Картер.
– Это не я. Райан с Мэтью – любители пешего туризма. Они нашли поляну. Мы раньше часто сюда мотались, – проговорил Алан.
– Раньше? А сейчас?
– Ну, здесь хорошо только летом. В прошлом году Мэт женился, засел дома. Райан тоже обленился. А одному не очень весело бороздить леса штата Орегон, – Картер отхлебнул колы и вальяжно развалился.
– И тут очень удачно подвернулась я.
Алан кивнул, улыбаясь, но уже через секунду нахмурился.
– Что не так? – спросила я, разгладив пальцем морщинки у него на переносице.
– Мне все еще не нравится твоя работа.
– А мне все еще непонятно, почему она должна тебе нравиться, – вспылила я и, одернув руку, повернулась к нему спиной. – Думаешь, я сама в восторге от фартука, подносов и тарелок?
– Не знаю. Похоже, что да, – голос, словно сталь, звенит.
За четыре месяца общения с Картером я уяснила, что это явный признак раздражения. Иногда он бывал жутко упрямым, почти невыносимым.
– Ну да, конечно, я три года пахала в колледже, чтобы обслуживать сельский контингент в единственном на деревне баре.
– Но ведь твоя подруга ковыряется в автомобильном железе при том же образовании.
– Но ведь я не Джинджер. У меня была приличная работа, Алан. Были перспективы. Просто сейчас я зарабатываю, как могу.
– Я уже говорил, я... – начал он опять навяливать мне свою дотацию.
– Нет, Картер. Не суй мне в нос свои деньги, – понесло меня.
Господи, как же раздражает эта опека! Мы ведь даже не трахаемся, а он пытается сделать меня содержанкой.
Алан надулся и замолчал. Я вытянула травинку и сунула ее в рот, пожевывая сочный кончик.
– А если подвернется другая работа? Нормальная. Ты бросишь это дерьмо? – проговорил Алан после двух минут напряженного молчания.
– Да, – просто сказала я.
– Знаешь, я всегда мечтал о секретарше... – начал он игриво.
– Мечтай дальше, – захихикала я, сменив гнев на милость.
Алан погладил меня по руке. Я развернулась и улеглась ему на грудь, так что кончик травинки защекотал его лицо. Картер блаженно улыбнулся, заложил руки за голову и прикрыл глаза. Его лицо расслабилось, и мне показалось, что он задремал. Я молча смотрела на него, радуясь, что Алан не видит глупой улыбки, которую у меня не было сил спрятать. Очень скоро надоело просто глазеть, и я начала хулиганить. Кончик травинки стал обрисовывать контуры его лица. Алан смешно сморщился, когда я добралась до носа. Провела по губам – облизнулся. Уголок рта пополз вверх, медленно проявляя мою любимую кривую ухмылку по-Картеровски.
– Щекотно? – поддразнила его я, продолжая свою игру, обрисовывая контур густых бровей.
– Не-а...
– А чего улыбаешься?
– Вспомнил кое-что.
– Что-то смешное?
– Не совсем, но приятное.
– Ммм, я заинтригована. Выкладывай.
Алан медленно разлепил веки. У меня уже случился мини-инфаркт от пронзительного взгляда глаз, которые стали еще ярче и синее на фоне лазури безоблачного неба.
