– Прекрати разговаривать с моим членом, – сердито прорычал я.
Хватит уже того, что я с ним болтаю.
Меня корчило, как гусеницу, пока я стряхивал с себя джинсы, застрявшие где-то в районе лодыжек.
– Шшш, не так громко. Он услышит и обидится, – хихикнула Кэсси.
Я закатил глаза и накрыл ее трепливый рот своими губами. Неожиданно вспомнил, что у меня есть руки, и они могут сейчас трогать.
Я же говорил – я мудак.
Мои ладони заскользили по горячему обнаженному телу Кэсси. Ее язык дернулся и закрутился в тугую спираль с моим, когда я сжал нежные полушария ее груди, поглаживая затвердевшие соски. И тут же почувствовал, как ее рука протолкнулась между нами вниз.
– Кэсси, детка, а как же прелюдия? - решил напомнить я, чувствуя, как она направляет меня.
Головка скользнула вдоль гладких горячих складочек, и я глухо замычал от мучительно сладкого предвкушения.
– Ох, Алан, четыре месяца проклятой прелюдии, а тебе все мало, – простонала она, протолкнув меня внутрь, и приподняла бедра навстречу.
– А, черт, боже.
Я задохнулся, почувствовав, как тесно и сладко сжалась вокруг меня ее плоть. И замер, смакуя долгожданный момент и привыкая к острым ощущениям одновременно. Интересно, если двинусь сейчас хоть на миллиметр, я кончу? Почему-то не захотелось проверять.
Можно, я просто полежу на тебе, малыш?
– Алан, пожалуйста, – захныкала Кэсси.
Я почувствовал, как она подняла ноги и скрестила их у меня за спиной. От этого маневра мой член погрузился еще глубже. Ооо, фак! Семнадцать умножить на восемь. Шесть пишем – пять в уме. Восемь плюс пять – итого...
Кэсси надавила пятками на мою задницу, и ее бедра подлетели вверх.
– Картер, чтоб тебя! – гаркнула она сердито.
Ох, нет, нет, не сердись. Не надо.
– Кэсси, пожалуйста... – я не знал, как ей сказать, что боюсь обкончаться, словно малолетка, после первых толчков.
– Милый, просто сделай это, – прошептала она. – Клянусь, я с тебя не слезу, пока не кончу.
– Уверена?
– Да.
– Прости, если... – она заткнула меня поцелуем и опять приподнялась навстречу.
Я сжал зубы, пообещав самому себе держаться изо всех сил. Но вот сил на это у меня как раз было очень мало. Одна надежда на арифметику. Семьдесят пять умножить на двенадцать... Толчок. Ох, пристрелите меня. Сдуреть можно. Такая тесная. Ноль пишем один в уме. Семь на два – четырнадцать. Плюс один. Пятнадцать. Пять пишем... Толчок. Толчок. Черт меня дери! Чего там было в уме? Толчок. Аааааа...
– Охренеть, Алан, еще!
– Прекрати ругаться... - толчок. – Ты... – внутрь, – меня... – обратно, – сбиваешь!
– Еще! Еще! Еще!
– Так хорошо... Господи... Ты... невероятная...
– Давай, милый. Давай! Пожалуйста!
Я почувствовал, как напряглись мои яйца, грозя скорой разрядкой. Черта с два. Не так быстро. Триста девяносто два умножить на сорок два... Дважды два... дважды два... Проклятье! ДВАЖДЫ ДВА!!!
– Сейчас... скоро... Сильней... – умоляла Кэсси истошным криком, сжимая в кулаке и дергая мои волосы.
Легкая боль позволила отвлечься от острого удовольствия, и я даже разрешил себе сжать попку Кэсси и исполнить ее просьбу. Прибавил темп и закрыл ее рот поцелуем. Если она замолчит, я продержусь дольше.
Ох, черт! Большая ошибка. Ускорившись, я уже не мог сдерживать свои инстинкты. Кэсси застонала мне в рот и прикусила мою нижнюю губу. Я почувствовал, как все ее тело подо мной напряглось. Словно струна. О, боже... она кончает, кончает, КОНЧАЕТ!!! Не прекращая двигаться, я приподнялся, чтобы насладиться сполна этим зрелищем.
