Юлия Павловна одевалась броско. Пожалуй, трудно было назвать стиль вульгарным, хоть Рите и хотелось это сделать, но то, что Юлия Павловна бросалась в глаза — этого было не отнять. Яркие туники, преимущественно голубого цвета, так идущие её глазам и светлым волосам. Лосины, подчёркивающие стройные ноги и упругие ягодицы, линия декольте, демонстрирующая всё то, чем Рита похвастаться не могла. И самое противное, что кажется, всем на базе от семи и до семидесяти семи лет было ясно, для кого так наряжается Юлия Павловна. Глава родительского комитета. Добровольная помощница.
Как же Рита злилась, всего лишь неделю они прожили на базе, плюс два дня пути, а Рита трижды едва не закатила мужу безобразный скандал. Серёже стоило труда успокоить Риту в последний раз. Она и сама понимала всю правоту Серёжи, не он напяливал все эти тряпки на Юлию Павловну. Серёжа, наоборот, демонстративно избегал общения с ней, лишь при свидетелях, в рамках «педагог - родитель», но толку… Глаза людям не завяжешь!
Все сравнивали Риту с Юлией Павловной и удивлялись, почему Сергей Витальевич до сих пор со своей женой, а не с красоткой блондинкой. В последнем Рита не сомневалась. Она и сама удивлялась… Будто заранее проиграла в этой войне, а может, хотела проиграть… но об этом Рита старалась не думать. Никогда.
Обогнув административный корпус со стороны глухого забора, Рита остановилась. Ну, конечно. По иронии самое тайное место базы было именно здесь. Крыльцо выходило на противоположную сторону, как и все окна администрации. В глухой угол смотрели лишь окна помещения, выполняющего функцию кладовки, да каморка сестры-хозяйки, которая закрыта большую часть дня. Не было на базе такой должности, сами справлялись.
Три подростка подпирали стену и с вальяжным видом курили. Сколько раз Рита ловила Скворцова за этим занятием, сколько раз ругалась, говорила с тренером, оттаскивала в кабинет к Матвею. А воз и ныне там. Исключить его из клуба, да и дело с концом! А с базы отправить домой. Ещё и сигареты где-то берёт… покупает или с собой привёз?
Рита была уверена, ничем хорошим пребывание Скворцова на базе не закончится, а потом проверками замучают, по инспекциям затаскают. Всё это она даже высказала Матвею, хоть и сомневалась, что стоит это делать, только Матвей и не подумал выгонять Скворцова.
— Сигареты. — Рита остановилась напротив смолящего Скворцова. Ему было четырнадцать лет. Худой, долговязый, с подростковыми проблемами на коже. — Бросайте.
Она обвела взглядом двух других. Семёнов из третьего отряда, двенадцати лет, мальчик из очень хорошей семьи, мама безумно волновалась, когда отправляла единственное чадо в спортивный оздоровительный лагерь. Страшно представить, что будет, если она узнает о курении. Еще один хулиган, Творцов, тринадцати лет, был чемпионом города в тяжёлом весе.
— Я жду! — Рита смотрела на Скворцова, он демонстративно затянулся, а потом ещё и сплюнул под ноги. Двое других тут же побросали сигареты, заминали ногами, втаптывали с силой в землю и старались по-тихому улизнуть.
— Ага, сейчас! — Скворцов затянулся ещё раз и ещё раз сплюнул. — А ты за мной следишь, что ли? Лучше за мужем своим следи, а то усвистит к русалке, от тебя, такой умной. А хочешь, скажу, где твой муженёк ночь провёл? А ты мне за это пачку сигарет принесёшь, любых, я не разборчивый.
— Отдай пачку, — Рита протянула руку и уставилась на Скворцова. Только бы не плакать! Не сейчас, при мерзком воспитаннике. Кто придумал, что таких, как Скворцов, можно перевоспитать? Или воспитать?
