Домочадцы и другие лоскутяне - страница 60

– Это я для тебя сделал, посмотри, моя работа, – сказал он не без гордости.

– Работа хорошая, что и говорить, – ответил Ансель, осмотрев со всех сторон и ларь, и табурет. – Спасибо, брат. А где ты живёшь сейчас?

– Два дня назад жил у мастера в работниках. А сегодня, направляясь к тебе, наткнулся я на пустой дом, и знаешь, странная такая история – дом явно нежилой, ничей, а тёплый, ванилью внутри пахнет, и всё в нём есть для жизни, даже весь инструмент столярный, плотницкий да краснодеревщицкий… А на столе ключ лежит, и этот дом как бы говорит мне: «Заходи, живи, будь хозяином». Так что теперь – если никто не выгонит – я живу в жёлтом доме под белой крышей, что стоит на пустоши за твоими землями. Вроде бы теперь сосед твой…

– Сосед – это всегда друг и помощник! Хорошо, что у меня такой сосед! Давай-ка и я тебе подарок сделаю ради сегодняшнего праздника. – Ансель подошёл к корзине, вынул из неё хороший ремень, который он приготовил для неожиданного гостя. – Слушай, я еду к друзьям встречать Звезду. Поехали со мной! Там ты сможешь и кошечку Олли поблагодарить, и у собачки Чау прощения попросить… А ларец твой и табурет возьмём с собой в подарок хозяевам Глиняного Дома!

– До чего же мне стыдно, – сказал Петер. – Но поеду непременно! Разбойником быть не стеснялся, а вернуться к хорошей жизни стыдно стало! Поеду и прощения у всех попрошу. Надо же когда-то решиться!

Они отвели новую коровку в стойло, где уже стояли Кора и ещё две, пока безымянных, тёлочки. Ансель улыбался – теперь у него целых четыре коровы, вот какая радость! Погрузили в повозку подарки и выехали со двора.

…Нина попрощалась с подругами, чуть не доезжая Дома – так красив был ранний закат и розовеющий в его быстром свете иней на земле, так легко дышалось прохладой и свежестью, что ей захотелось немного пройтись. Окна Глиняного Дома издалека теплились призывным свечением, над крышей клубился весёлый дым. Чёрные деревья вдоль забора пунктиром обозначали направление к небу – туда, где совсем скоро должна была засиять долгожданная Звезда. Кружевные занавески обрамляли окна, и в каждом открывалась радостная праздничная картинка: дети, рассматривающие подарки, улыбающиеся Домочадцы, накрытый стол, ожидающий весёлого застолья. У ворот остановилась знакомая двуколка – подъехал Ансель, он был не один, вдвоём с неизвестным ей мужчиной выгружал корзины и коробки. Нина окрикнула его и приветливо взмахнула рукой. Ансель обернулся и неожиданно стремительно бросился к ней. Сзади мимо Нины на большой скорости промчался крытый экипаж, дверца которого резко захлопнулась.

– Нина, как хорошо, что ты меня позвала! – взволнованно крикнул Ансель. – ещё минута, и тебя схватили бы, и никто не узнал бы об этом! Из этой кареты к тебе были протянуты чьи-то руки, и только то, что я повернулся на твой оклик, заставило врагов проехать мимо! У тебя что-то случилось? Где ты была? Кто следил за тобой?

– Ничего себе! А я и не заметила! Похоже, я знаю, кто это. Потом расскажу, ведь сейчас всё обошлось! Идём скорее в Дом, нас уже заждались, наверное!

– Мы вернёмся к этому разговору чуть позже, ты права, не будем сейчас беспокоить людей! Идём, Звезда уже совсем рядом! Пошли, Петер, – позвал он своего спутника, и, взяв корзины и коробки, они взошли на крыльцо.

Вошедших встретили шумными возгласами, дети высыпали в прихожую, зная, что сейчас им снова дадут подарки. Аграфена целовала Нину – давно не виделись. На приехавшего с Анселем мужчину все смотрели с доброжелательным вниманием. И только одна Чау напряглась: можно переменить облик, но запах останется неизменным, и запах этого гостя был ей хорошо знаком. Олли уловила беспокойство собачки и подошла к ней – на всякий случай. Между тем, в Доме воцарился весёлый беспорядок – все говорили одновременно, приветствуя Анселя, приглашая его спутника пройти в комнаты, спрашивая Нину, как прошёл концерт. Наконец, Бабушка Лина сказала: «Ниночка, твоя Синяя Птица заждалась, входи скорее!»