Дон Хуан - страница 13

– Там что, были петарды?

– Не валяйте дурака. Вы хотите посмеяться… надо мной? – И он тотчас переменил тон. – Я скажу вам, что там было. Вы когда-нибудь видели разрезанную курицу? Вас не поражала спрятанная у нее в животе гроздь яичек, больших и совсем крошечных, тех, что ждут своего часа? Любой, кто знает анатомию души так, как знаю ее я, умеет разглядеть в душах зародыши будущих поступков; они впитывают жизненные соки, медленно развиваются… совсем как яички в курице. И в один прекрасный день – хлоп!

– В один прекрасный день Мариана начинает кудахтать, но… преступление ей все же снести не удается.

– Точно. А вот Соня, в душе которой я никогда не видел зародыша убийства, кудахтать не кудахтала, но именно убийство и снесла.

– Вы сами себе противоречите.

– Нет, тут все дело в Дон Хуане. А ведь о нем говорили, что он бесплоден! Не помню, когда-то раньше, а может вчера, мы с вами рассуждали о гармонии, которую Дон Хуан способен увидеть в женском теле. Я забыл добавить: он умеет делать и кое-что еще; благодаря ему в женской душе возникают, а потом начинают развиваться зародыши поступков, вроде бы несовместимых с характером этой женщины. Он превратил Мариану в существо, готовое на самопожертвование, а Соню – в убийцу. Хороший романист, создав таких героинь, заставил бы Мариану совершить преступление, а Соня у него пожертвовала бы собой. Иначе критики не пощадили бы его. И уж конечно, ни один романист не сочинил бы ничего похожего на то, что происходило здесь со вчерашнего вечера до сегодняшнего полудня. Или на то, что случилось несколько месяцев назад в нашем доме. Стоит ли упоминать, как долго и тщательно готовились подобные сцены.

Он встал, весь словно раздувшись от торжественной важности, но прежде, чем продолжить речь, сделал хороший глоток вина и, смакуя его, громко прищелкнул языком, что уж никак не вязалось с попыткой выглядеть внушительно.

– Открою вам один секрет: победами своими Дон Хуан обязан умению преображать женские души.

Я пожал плечами:

– Любое человеческое существо, сталкиваясь с другим человеческим существом, в какой-то мере изменяет его, а когда дело касается влюбленных, то перемены бывают весьма глубокими.

– С одной оговоркой, друг мой: возможность перемен уже заложена в характере того, кто меняется; присутствие любимого человека пробуждает и развивает эти возможности. Но склонность к жертвенности никогда не была заложена в Мариане, а способность убивать – в Соне. Дон Хуан создал зародыши, посеял семя…

– Да-да, и вскормил…

– Сделал реальностью… Поэтому он велик и неподражаем.

– А может, он прививает своим возлюбленным фальшивые, случайные свойства?

– Кстати, вы заметили, что сейчас говорите о моем хозяине, словно он и в самом деле Дон Хуан?

Я улыбнулся:

– Я принял это в качестве гипотезы.

– Нет-нет, вы говорили именно о Дон Хуане – и абсолютно всерьез.

Он взглянул на часы:

– Пора отвозить его на место. Не окажете ли любезность помочь мне? Впрочем, хотите подождать меня здесь? И у вас будет возможность все хорошенько осмотреть. Предлагаю не из вежливости, я и вправду желал бы этого. Я скоро вернусь.

Не ожидая моего ответа, он взвалил тело хозяина на спину и удалился. Через окно я наблюдал, как он затолкал раненого в машину, совершенно не опасаясь, что их кто-нибудь увидит. Не знаю почему, но у меня возникло ощущение, что видел их только я.

8. Какое-то время я не решался дать волю любопытству. Я сидел с сигаретой в руке перед рюмкой коньяка и думал: вот уже несколько дней, как определенная часть моих поступков зависит от желаний – а возможно, и помогает исполнению тайных замыслов – того, кто сам себя называет Лепорелло. Я ощутил себя игрушкой в его руках или литературным персонажем в руках бездарного романиста. Но теперь я не мог тратить время на подобные рассуждения. Желание разгадать тайну пересилило нерешительность, и я приступил к тщательному осмотру квартиры. Лепорелло отсутствовал два часа, ровно столько, сколько мне было нужно.