Сотни лет продолжаю летопись.
И под сводом, где капли гулкие
Сталактитами стали древними,
Я считаю века шкатулками,
Расставляя их в ниши бренные.
Своего я не помню имени,
Что давно уже в лету кануло,
На ладонях истлели линии,
И лампады погасли алые.
И в неровном, дрожащем пламени,
В хороводе теней невиданных
Я в последнем своём дыхании
Не умру, душу к Свету выдохнув.
Надо искать дом рядом с храмом, только так спасётесь. Дома трудно – бегите в храм!
прп. Нектарий Оптинский
А я мечтаю жить в домике
Деревянном,
Так, чтобы сад от крыльца
И в доме большая печка,
А через улицу старенький храм
На зелёной поляне
И за поляной
Певучая, чистая речка.
Мне, благовест бы заслышав,
На службу бежать по лужайке,
Мокрой и свежей
От утренних рос золотистых,
Чтоб до калитки меня провожала
Любимая лайка,
Носом в ладони мои утыкаясь,
Ворча бархатисто.
Время текло бы неспешно
В домике этом,
Ветер качал бы
В открытом настежь окне белую занавеску,
Плавные речи
И воздух, как будто наполненный светом,
И ни единого звука не слышно
В тональности резкой.
Ветви черёмухи
На подоконник ложились бы мягко,
В полдень горячий
Как пряное облако кутая душу,
А по ночам
Всё стучали бы в окна дождливые прядки,
Капли хрустальные
Музыкой дивною пели бы в лужах.
Чтобы в трескучий мороз
Наметало сугробы по самую крышу,
Только дымок из трубы,
Да оконца светились ажуром,
Я на колени сажала бы в сумерках
Наших детишек,
Чтобы читать им старинные сказки
Под абажуром.
Шли бы года…
Мы с супругом бы стали седые,
Черёмухе вровню,
Внуков бы нянчили,
Пили бы с травками чай
Вечерами под осень,
Ну а однажды прикрыли бы взрослые дети
В том домике ставни,
В путь всей земли проводив нас
На древнем погосте…
И Ножкой маленькой шагнувши на ступень,
Под пение молитв, свечей сияние,
Земных родителей Небесное Создание,
Она взошла под сводчатую тень.
Дитя трёхлетнее – пред Господом обет,
В сей час исполненный и отданный навеки,
Вступила в тайну, что не знали человеки,
«Иди же, Чадо!» – было ей вослед.
К первосвященнику свой обративши взор,
Как сквозь него, Она глядела в Вечность
С недетской мудростью, и виделся Ей Вестник —
Архангел Гавриил, гора Фавор
И Гефсиманский сад… А Дева шла,
Уже свершив начало ко спасению
Всея людей в то чудное мгновение,
И за Собою Ангелов вела.
А однажды войдёт в твою жизнь человек,
Не с ноги дверь открыв, как другие когда-то,
Без помпезных речей, обещаний распятых,
А безшумно, как первый доверчивый снег.
Ты узнаешь его непременно, поверь!
Хотя вряд ли на принца он будет похожим,
Но в толпе одинаково-серых прохожих
Вдруг мелькнёт его взгляд, и замолкнет твой зверь.
Зверь, что мучил тебя столько лет, столько лет,
Что клыками вгрызался в безкровную душу,
А теперь он скулит, уползая… Послушай.
И поймёшь, что чудовища больше уж нет.
И возьмёт человек нити слов и иглу,
И микстуры объятий и ласки пилюли,
И на раны твои так, как в детстве нам дули,
Чуть дыша, шов за швом, он заштопает мглу.
А потом отогреет ладони твои
И нальёт тебе чаю, укутавши пледом,
И спустя много лет за семейным обедом
Вы вдруг вспомните эти безценные дни.
Будут зимы мести, будут вёсны и лето,
Будут радость и горе, затишье и бег,
Только помни тот день, я молю, помни это,
Как однажды вошёл в твою жизнь человек.
Как много вопросов, как мало ответов,
Как часто ответ нам не тот, что хотим,
Мы помощи ждём, но не любим советов
