– Вполне вероятно.
Несколько минут они молчали. «Индиан» уже давно съехал с кольцевой дороги и теперь катил по шоссе, все дальше и дальше отдаляясь от города.
Уставшее солнце медленно опускалось за верхушки деревьев, изредка вспыхивающие среди ветвей рубиновые отблески напоминали тлеющие угольки в разворошенном костре.
Внезапно впереди, метрах в тридцати, через дорогу опрометью метнулась черная тень, и Шанита вскрикнула от неожиданности. Мотоцикл резко затормозил, и ее по инерции качнуло вперед. Послышался стук шлемов. Существо уже скрылось в кустах, но женщина успела заметить, что этим животным, столь безрассудно носящимся по шоссе, была кошка.
– Тьфу ты, – выругался Евгений, вновь набирая скорость. – Не хватало еще черной кошки на дороге.
– Ты веришь в приметы? – спросила Шанита.
– Я верю в законы физики и биологии.
«Ага. Другого ответа от тебя можно было не ждать», – мысленно произнесла она.
– У тебя есть домашние животные?
– Нет. И никогда не будут. Мне достаточно видеть их в зоопарке или по телевизору.
– Ты так категоричен… можно поинтересоваться, с чем это связано? – задала вопрос Шанита.
Золотарев долго молчал, потом заговорил:
– Что ж, ты сама попросила. Знаешь, я вот сейчас увидел эту черную бестию и вспомнил случай из детства.
Голос его звучал расслабленно, почти умиротворенно.
– Когда мне было лет семь, мы были на даче. Откуда-то прибился котенок, тоже черного цвета. Тощий, грязный, весь в репейниках, мяукал постоянно. В общем, бродячий. А дело уже осенью было, прохладно. Моя мама его покормила, а потом мы стали собираться. Котенок куда-то пропал, и все о нем забыли. А когда мы приехали и вышли из машины, то в нос сразу шибанул запах горелого. Отец поднял капот… В общем, скорее всего, котенок еще на даче залез туда, чтобы погреться, – движок еще был теплый, так как отец утром ездил куда-то. Все, что от него осталось, – горелая лепешка из шерсти и спекшейся плоти. Я заплакал, а маму вырвало. Отец приказал нам идти домой, а сам принялся отскребать двигатель. Этой ночью я плохо спал. И поклялся, что никогда не буду заводить домашних питомцев.
Шанита на мгновение представила себе картину – испуганное лицо маленького мальчика, дымящийся двигатель, прилипший к нему трупик несчастного котенка, и ее передернуло.
– Это ужасно, – выдавила она.
– Это жизнь, – поправил ее Евгений со свойственной ему философской ноткой в голосе. – Она часто бывает весьма непредсказуемой, Шанита. Но иногда она замечательна.
Она вздохнула.
– Если я не ошибаюсь, ты вроде бы врач?
– Вроде, – подтвердил Золотарев.
– В какой сфере? – уточнила Шанита. – Или это коммерческая тайна?
Мужчина ответил не сразу, словно решая, стоит ли посвящать случайную знакомую в свою работу, затем все-таки подал голос:
– Ты что-нибудь слышала о трансплантации органов и тканей?
– Ну да, – не очень уверенно ответила Шанита. – Когда больным почки пересаживают, сердце и прочее?
– Именно.
– Ого. Ответственная у тебя работа, – уважительно произнесла она. – И сколько стоит пересадка, к примеру, сердца?
– В России сумма стартует со ста тысяч долларов. За рубежом – дороже. Но по нашим действующим законам операцию оплачивает государство. Проблема в другом, Шанита. Операцию можно сделать по квотам, а вот с донорством может выйти заминка. Некоторые реципиенты умирают, не дождавшись своей очереди.
– Ничего удивительного, если учесть, в какой стране мы живем. Помню, в юности я несколько раз перечитывала Беляева, и его «Голова профессора Доуэля» – одно из моих любимых. Вот интересно, когда ваши специалисты научатся пересаживать головы?
