Тишина.
Наконец где-то совсем далеко застрекотал сверчок, и этот звук словно пробудил девушку.
– Тик-так, – сказала она шепотом, делая первый шаг: – Так-тик.
Эмили спускалась, переваливаясь с одной ступеньки на другую. Вытягивая ногу, она на секунду замирала, любуясь носком, после медленно опускала на пятку и снова замирала. Руки ее были расставлены и согнуты в локтях. Они двигались то вверх, то вниз, словно выстукивая скучный ритм на невидимом барабане.
– Тик-так-так… кто там? Я там. Так-тик-тикки-тик.
Выходить из дома Эмили не стала. Она решительно направилась в боковой коридор, которым пользовалась прислуга и, добравшись до третьей двери, остановилась.
Дверь открылась сама.
– Тик, – печально сказала Эмили, глядя в круглые стекла велосипедных очков.
– Так, – шепотом ответил мужчина, втаскивая девушку внутрь. – Пошевеливайся. Времени мало.
Из приоткрытого окна тянуло сквозняком и туманом. Шевелились простыни, укрывшие мебель, покряхтывал дом, беззвучно работали люди.
Карлик во фраке, вскарабкавшись на комод, принялся стягивать чепец. Коротенькие пальчики пощекотали под подбородком, заставив Эмили запрокинуть голову. Вот они скользнули в петли банта. Потянули. Дернули. Стащили. Выронили комок белой ткани.
Эмили разглядывала потолок.
С рубашкой пришлось повозиться дольше. Завязки. Пуговицы. Розоватая кожа с легкими тенями в подключичных ямках. Синие нитки сосудов.
Ловко перебирая пальчиками, карлик поднимал рубашку, словно занавес. И стоявший за Эмили мужчина одобрительно хмыкнул.
Вот показались узкие щиколотки, тяжеловатые голени с треугольниками коленных чашечек, широкие бедра…
– Поторопись, – велел мужчина, слегка надавливая на гладкий живот.
Эмили смотрела в потолок. У нее немного затекла шея. Кажется.
А карлик не удержался, ущипнул-таки за грудь и мерзко захихикал. Но он всегда такой. Эмили уже привыкла.
Привыкла? Когда?
И к чему?
Мужчина в очках и черном плаще опереточного злодея, принялся сгибать и разгибать пальцы Эмили, после чего занялся ладонями и ступнями. Карлик же, намотав волосы на руку, заставлял девушку то наклонять, то задирать голову. Затем, вооружившись извилистым рогом, он заглянул в оба уха, в нос и в рот, после чего сказал:
– Работает.
Его компаньон отрицательно покачал головой и указал на стол. Тотчас появился пояс с набором инструментов.
– Положи ее.
Карлик снова потянул за волосы, заставив Эмили лечь ничком.
– Ну и тупые же они…
– Зато послушные. Посвети, не могу нащупать. А вот, есть. Сейчас мы все поправим, дорогая моя… сейчас…
Золотой ключик вошел в крохотное отверстие в основании черепа и трижды повернулся. Раздался тихий щелчок. Карлик поднял крышку черепа и плюхнул на стол, а человек в очках склонился над паутиной из проволоки, под которой просматривалась сложная конструкция из пружин, крохотных шестеренок и стеклянных патрубков с бурой жидкостью.
После тщательного осмотра мужчина добавил несколько капель масла в резервуар у основания черепа, а затем достал из саквояжа второй ключ, длинный и прозрачный. Он с хрустом вошел в позвоночник, заставив куклу вздрогнуть. Поворачивался ключ туго, взводимая пружина громко скрежетала, а мужчина, вслух считавший повороты, то и дело останавливался для отдыха. На сороковом он, смахнув пот со лба, сказал:
– Дня на три должно хватить. Потом повторим.
Карлик помог вернуть крышку черепа на место и одеть девушку. Заботливо завязав чепец, он достал из кармана брошь в виде золотой цапли с бирюзовым глазом и вложил в ладонь Эмили.
