– А сюда как попал?
– Да в контору по трудоустройству пошел и нанялся на строительство.
– А, понимаю, – сказал старшина и на мою правую руку уставился.
Мне понятно, что он подумал. Я-то перед дорогой кольцо с пальца снял и дома оставил, а он вдавлину от кольца на пальце разглядел и, видно, так и подумал. Я еще и скорбную мину сделал. И вообще правильно, все же Питер есть Питер, и оттуда уезжают, только когда кто-то в другом месте ждет или там, в нем, оставаться невмоготу. Ну а поскольку мне никто здесь ничего не готовит, значит, я не сюда, а оттуда. «Но вреден север для меня».
Дальше я ответил про службу в армии, что не служил, так как что-то с глазами, оттого вдаль плохо вижу, но старался всему, что может пригодиться, учиться.
– Это я вижу: лопатку с собой свою приволок и флягу. Тут многие пришли, как будто к соседу забежать решили на пару слов, а не с десантом воевать. Ни мешка, ни сумки, ни фляжки или бутылки не брали. Словно им, как в парке отдыха, сатуратор выкатят, чтобы попить газировки могли на поле боя, и закуску тоже продадут. Десант-то десант, но это же не значит, что мы с ним воевать будем полчаса, а потом по домам разойдемся.
Старшина еще поворчал, записал все данные обо мне и повел знакомить с расчетом и моими обязанностями.
С народом я познакомился сразу же. Видимо, в расчеты отбирали людей со специальностью, потому что на шесть наличных человек шесть мест работы. Типография, табачная фабрика, завод имени Сталина, штамповочный завод, элеватор. Ну и я как бы со стройки. Хоть и действительно со строительства завода, но не того и не тутошнего. Одеты тоже не по форме, а как кто смог. Возраст от молодого до предпенсионного. Как есть ополчение. А кое-кому надо было сидеть дома: больно кашель у него надсадный. Но мне его укорять не с руки – и сам ограниченно годный. Ну да ладно, что сможем, то и сделаем.
Пока мне показывали, что я должен делать, в голосе боя произошла перемена. Заработали сразу несколько пулеметов. И, к сожалению, не наши. Плотный, такой уверенный огонь, на немецкую короткую ленту каждый, а затем присоединилась немецкая артиллерия. В голосах орудий я мало разбираюсь, но ощущалось, что взрывы разные – посильнее и послабее. И те, сильные, мне знакомы по Кингисеппу, такие снаряды по доту тоже работали, и от них его серьезно содрогало, хотя и не пробивало. Наверно, это и есть шестидюймовый калибр.
Рвались они где-то впереди, до нас не долетали. Видно, по тем атаковавшим сейчас лупят. Пулеметами прижали, а теперь артиллерия поле перепахивает вместе с ними. Как бы сейчас наша очередь не пришла. Дот – это хорошо, но у нас пока недоделанная позиция и без щита на орудии. Интересно, щит пушке не положен из-за почтенного возраста или когда-то был, но потерялся?
Щит не щит, а как я сам чувствую себя перед боем? Ничего так, руки, если присмотреться, подрагивают, но лопата из них не падает, во рту пересохло и какой-то комок в животе, но до панического бегства и минирования местности фекалиями еще далеко. И опять я без оружия! Что за напасть-то со мной?!
Немецкая артиллерия продолжала бить, а мы чего-то молчим. Даже если мы немцев не ущучим, внимание их батарей на нас переключится, а атакующие ополченцы отойдут. Или окопаются. Тут как уж им скомандуют. Заодно посмотрю, как пушка наводится при стрельбе с закрытой позиции, а то читать или видео смотреть – это одно, а вживую гораздо интереснее.
