Дорога к Богу - страница 12

– Она тогда в Братск с ним ездила внучков своих навестить, вот и навестила в последний раз, – сказал, вздохнув, парень.

– Это не та баба Маша, что пирожки хорошо пекла? – спросил я.

– Не знаю, врать не буду, я её пирожки не ел, не успел, – сказал парень, – но ребята из бригады всегда стоя поминают её добрым словом, когда в столовой за стол садятся.

– А почему уазик взорвался, он что, взрывчатку в тайгу вёз? – спросил я.

– Да нет, не взрывчатку, он пять кислородных баллонов из Братска вёз и два баллона пропана, и, видимо, какой-то из баллонов по дороге травил кислород. Пока ехали по трассе по асфальту, их не сильно болтало по салону. А вот когда на грунтовую дорогу выехали то, видимо, или тряпка масляная откуда-то выпала на баллоны, или масло от болтанки пролилось под вентиль, вот тогда-то и рванула гремучая смесь. Кто теперь расскажет, как всё было на самом деле. Уазик в клочья, и водителя с бабой Машей тоже в клочья. Ребята говорили, что баллоны заполняли всегда под завязку кислородом, они часто так делали, потому что возить баллоны далеко было, а у них на кислородной станции парень знакомый работал. Вот, видимо, и не выдержал вентиль у одного из баллонов. Ладно, баба Маша – отжила уже своё, а вот водитель-то парень молодой был, жизни ещё не видел.

– А остатки уазика сгорели до пепла, видимо, температура большая при взрыве была, даже железо сгорело, – сказал парень.

И услышав от парня эту историю, я был в шоке. «Странно, – подумал я, – а кто же тогда нас на дороге спас, если Мишки в то время уже три года как не было в живых, привидение его, что ли? А возможно, что Мишка в то время и правда, был уже ангелом, ведь не зря же Алексей его ангелом назвал, а Алексей тоже много чего знал, но почему-то не стал до конца мне рассказывать».

– А что случилось-то, почему ты его ищешь и расспрашиваешь о нём знакомый, или может он родственник твой? – спросил парень.

– Да нет, встречались мы с ним однажды, в такой же ситуации, – сказал я.

Я не стал рассказывать парню, что Мишка, или возможно, что это был его призрак, спас нас месяц назад в том же месте на тех же старых вырубах. Там, где он сам замёрз, и тоже в середине декабря, и в такой же лютый мороз, когда мы с Алексеем замерзали в машине. А не сказал я ему лишь только потому, что в это трудно было поверить, пока сам не окажешься в такой же ситуации.

– Ладно, Володя, ты извини меня за то, что я задержал тебя на дороге. – И как я понял, ты торопишься на вахту, – сказал я.

– Да ладно, не переживай, – махнул рукой парень, – не горит, успею ещё, а ребята у нас в бригаде хорошие, в тайге плохие долго не держатся, сам знаешь, если в тайге давно работаешь, а эти ребята подождут. Вот только расстроил ты меня сильно, я забыл уже эту историю с Мишкой, а сегодня ты её мне вновь напомнил. Ребята в бригаде сильно переживали, когда это случилось. Потому что уж больно хорошим парнем был Мишка, даже волки его не тронули, а это уже на мистику похоже.

Я попрощался с парнем и вылез из уазика. Уазик медленно поехал в конец отсыпки, а я ещё долго смотрел ему вслед. «Странно, – подумал я, – но если и Мишка, и уазик были призраками, то на чём мы тогда ехали, вот вопрос без ответа. Странно всё это. Да и Мишка несколько раз дотрагивался до меня рукой, когда искал в бардачке паяльную лампу, и здоровался с нами своей рукой.

А рука-то у него была материальная, правда холодная была, но они и у нас в то время не лучше были. А самое главное, мы ели пирожки и пили чай из термоса – это что же получается, что они тоже были призраками?» Правда, за прошедшие девять лет я несколько раз вспоминал эту историю с Мишкиным уазиком. И все эти девять лет меня мучили два вопроса, и первый из них, кем был Мишка в декабре 2007 года, в то время, когда он спас нас с Алексеем на дороге. Если он был призраком, то почему и он сам, и уазик, а самое главное, чай с пирожками были материальными, а пирожки даже горячими. Этот вопрос мучил меня до тех пор, пока я снова случайно не нашёл дневник и не прочитал в нём ещё раз рассказ Алексея, про то время, когда он находился на станции.