– И к концу жизни становится неузнаваемым от первоначального вида лица и в дополнение покрывается глубокими морщинами, – сказал Джек. Но клетки стареют и отмирают ещё и потому, что клетки печени вырабатывают вредный холестерин, который после 35 лет жизни начинает откладываться на стенках сосудов, которые питают клетки кровью. И поэтому стенки сосудов забиваются холестерином, и, проницаемость сосудов ухудшается, поэтому клеткам не хватает питательных веществ, и они начинают отмирать.
– А что происходит при клонировании клетки? – спросил я.
А при клонировании клеток, клетки лица и тела остаются прежними, то есть они само восстанавливаются, вот поэтому за 71 год я нисколько внешне не изменился.
– Ну а если сказать ещё точнее, то при клонировании клетки одна и та же клетка делится пополам всего один раз и создает себе подобную в зеркальном отражении полноценную клетку, и такое будет продолжаться с ней до бесконечности, – сказал Джек.
– Странно, но насколько я знаю, такие клетки, беспорядочно делясь, создадут новообразования, то есть создадут опухоль из клеток, – сказал я.
– Нет, такого произойти с ними не может, потому что наблюдатели внедряют в цепочку ДНК клетки вместо гена смерти другой ген, который не дает клеткам беспорядочно делиться, то есть клонироваться. Он сдерживает и даже ограничивает клонирование, и рост клеток во времени.
– Вот поэтому новая клетка клонируется одновременно с отмиранием старой клетки, – сказал Джек.
– Но это же так просто, – сказал я, – а наши учёные бьются над эликсиром бессмертия, пытаясь что-то изобрести, но всё безуспешно.
– Выходит, что они зря его ищут, и дело здесь не в эликсире, а в генах и холестерине, – сказал я.
– Да, в этом ты прав, для этого нужен ген, выполняющий такую миссию, и метод его доставки в цепочку ДНК клетки.
– И сколько лет ты можешь прожить? – спросил я.
– Я не знаю, сколько лет проживу, но наблюдатели сказали, что я проживу долго, наверное, тысячу лет, пока не надоест.
– А разве жить может надоесть? – удивился я.
– Да, Алексей, как ни странно это прозвучит, но жить может надоесть, и в дальнейшем я расскажу тебе об этом и поподробнее, если нам хватит на это времени.
– А почему моё пребывание на станции ограничено таким коротким сроком? – спросил я.
– Не знаю, возможно, что это связано с магнитным полем станции, потому что оно здесь искусственно занижено и, поэтому наблюдатели дали нам всего 5—6 дней и, за эти дни я должен тебе много чего показать и рассказать.
– Ну а мне-то такой ген, как у тебя, могут встроить, раз я здесь оказался? – спросил я.
– Наверное, нет, – сказал Джек.
– Это почему же? – удивился я.
– А потому что ты не хочешь остаться на станции и хочешь вернуться домой на Землю. – И твои эмоции по этому поводу даже зашкаливают, но наблюдатели насильно никого здесь не держат, – сказал Джек.
– А ты-то, откуда знаешь про мои эмоции? – спросил я.
– Наблюдатели прослушивают твои мысли, у тебя ещё стоит имплантат, – сказал Джек.
«Вот тебе и раз, – подумал я. – Даже думать уже нельзя ни о чём свободно, то-то я думаю, как это они меня подслушивают. А они, оказывается, прослушивают мой имплантат, а я и забыл о том, что он у меня ещё стоит.
– Да, надо быть осторожнее с такими мыслями, ещё и не выпустят меня отсюда? – подумал я, – да и, не дай бог, сотрут мне память, а это уже совсем ни куда не годится, как я буду жить без прошлого на Земле, я даже собак своих не узнаю. Фу ты черт, даже об этом думать нельзя», – подумал я.
