* * *
Ира Пряхина родилась в городе на Неве и все детство провела на Васильевском острове, в Гавани. Родители, инженеры Балтийского завода, в дочке души не чаяли, поскольку девочка сызмальства проявляла интерес к точным наукам. Сверстницы ее играли в куклы или прыгали через скакалку, а Ира еще в начале каждого сентября запоем прочитывала учебники. Поэтому никто из знакомых не удивился, когда Ирочка поступила в физико-математическую школу № 30, а окончив ее, стала студенткой аэрокосмического факультета Ленинградского военно-механического института, который в прошлом веке зарубежная печать называла «осиным гнездом советских ракетчиков». Красный диплом она получила по специальности «Информационно-измерительная техника и технологии» и еще при прохождении производственной практики была замечена руководством одного из отраслевых конструкторских бюро, куда и пришла работать по окончании Военмеха. Новые знания, новые научные достижения, участие в разработке систем обеспечения международного проекта «Арес»… Помимо светлой головы, у Пряхиной обнаружился еще и немалый административный талант. Оказалось, она способна организовать людей так, чтобы нужный результат достигался с наименьшими затратами. Молодой ученый стремительно зашагала по ступеням карьерной лестницы, и опять же никто не удивился, когда уже к сорока трем годам судьба занесла Ирину Александровну в кресло главы Совета по космонавтике при президенте России.
В общем, Пряхина была лучшим примером того, что может совершить женщина, находящаяся в равных стартовых условиях с мужчиной, – то есть не рожающая детей и не отвлекающаяся на их выращивание и воспитание.
Неудивительно, что феминистские группировки, обретшие в десятых годах двадцать первого века немалый вес в политике, считали ее своим знаменем.
Ирина и сама считала себя знаменем феминизма. Пока не встретилась с Лиангом Цзунчжэном.
* * *
Объект «Ангар» не входил в состав Центра управления полетами, и потому мало кто из цуповцев знал, что за здание расположено неподалеку от них. Оно совершенно не походило на своего тезку, показанного когда-то в американском фильме «Ангар-18», – труба пониже и дым пожиже! – но было не менее засекреченным, и сюда не впустили бы даже советника по космонавтике Пряхину.
Однако полковника Кирсанова впустили. Стоило ему приложить к сканеру вытащенную из портмоне карточку, как замок щелкнул.
– Заносите!
Двое в штатском выволокли из машины бесчувственное тело Николая Цурюпы, протащили сквозь дверной проем и оказались в не слишком длинном коридоре. Коридор был пуст. По обеим сторонам его тянулась череда дверей со сканерами. Никаких табличек возле них не наблюдалось.
Карточка Кирсанова открыла еще один замок.
– Вперед!
Цурюпу внесли в помещение и уложили на медицинский стол, окруженный аппаратурой.
Полковник позвонил по мобильному, и вскоре в кабинете появился человек в белом халате.
– В нем изрядно водяры, – сказал полковник. – Не меньше трехсот грамм.
– Почистим, – буркнул врач. – Вы пока посидите в гостевой.
Трое вышли в коридор, с помощью кирсановской карточки преодолели очередную дверь и угнездились на стоящих в комнате диванах. Двое в штатском принялись обсуждать результаты последнего тура чемпионата России по футболу. Кирсанов сидел молча.
Через какое-то время врач приоткрыл дверь:
– Можно переносить его.
Трое поднялись, проследовали за врачом к лежащему на столе телу и перетащили его в очередное помещение.
