Вошла в бункер и остановилась около надписи на стене. Прихватив рукав куртки пальцами, я стёрла «+Малика=любовь» и сердечки тоже стёрла.
– Вот так тебе! – кинула я удивлённому оборотню. – Не люблю тебя больше!
В эту ночь я оборотню не дала. Он пытался применить силу, но меня пробило на «ля-ля», и я всё высказала, что о нём думаю. На охоту он пошёл один, угрожая мне замком. Я обиделась и легла спать. Закрыл меня.
Ночью плакала в одиночестве. А когда он вернулся, опять с цветами, вовсе разревелась и передумала его отвергать.
Через неделю никакие оборотни нас не беспокоили вовсе. И нам приходилось с утра отправляться на поиски приключений на хвостатую задницу моего мужа. И мы находили! Убивая всё, что попадалось нам под лапы. И чем дольше Влад прибывал в битвах, тем короче они становились, потому что силы его нарастали. Он двигался молниеносно, ударял смертельно.
Мой оборотень тренировался. Готовился к чему-то нехорошему.
А я смирилась с тем, что он убийца.
12
Днём было тепло, но уже по вечерам чувствовалось дыхание осени. Желтели листья на кустах и деревьях. Появлялись грибы, а ягоды отходили. Частые дожди, прохладные ночи. И моё ожидание.
Оставалось совсем немного до Полного оборота моего оборотня, и я в предвкушение ждала, когда он заговорит не отрывками, а в полный голос. Тогда он скажет мне, где мы будем зимовать, и как станем дальше жить. И, возможно, у нас будут дети. И мне важно знать, как и когда они будут оборачиваться.
Наши частые походы прекратились несколько дней назад. Мы уже забирались слишком далеко в поисках соперников, так, что приходилось ночевать в лесу. А я скучала по бункеру.
Влад в этот день был странным. Он снял с меня одежду и напялил подобие своей юбки. Завязал верёвкой над грудью грубую парусиновую ткань, и я в холоде щеголяла в мини-платье.
Особенный день заботы.
Я сидела на шкуре, он за моей спиной. Расчёсывал волосы и плёл косу. Делал это профессионально, но туго стягивал, собирая все волоски.
Он говорил редко. Первое время, даже кровью харкал, как ему было больно это делать. Я не напрягала его, если задавала вопросы, то на них можно было в ответ кивнуть.
– Ещё пой, – очень тихо рычал мне в ухо утробный бас.
С русскими народными, блатными-хороводными, у меня были не лады. Пьяные посиделки мачехи Люськи часто выливались в песнопения, поэтому, что я помнила, то и выдавала в репертуар для личного прослушивания любимого мужа. А ещё переделывала их по своему желанию.
– «Ой, цветёт калина в поле у ручья.
Влада удалого полюбила я
Влада полюбила на свою беду,
Я ему отдамся, больше не могу».
Рассмеялась.
Оборотень меня за косу потянул, и я подставила шею для его колючих поцелуев. Закрыла глаза, наслаждаясь его животными ласками, его горячим телом.
Он аккуратно накренил меня вперёд и прогнул в пояснице, поставив на четвереньки. Ткань странного платья задралась, оголив попу. Раскрылась промежность и тут же охладилась от нетёплого воздуха.
Волк пристроился сзади меня, медленно вводя свой член в моё готовое, влажное лоно.
Я простонала от удовольствия.
Он укрыл меня полностью, поставив руки по обе стороны от моих плеч. Ухватил зубами за шею. Не сильно, по-волчьи ласково. Сделал движение бёдрами. И я терпела его проникновение до тех пор, пока не стало больно. Пискнула, этого хватило, чтобы он остановился. Он знает, что когда я разгорячусь, то не замечу, как он вмещается в меня. Не целиком, но по максимуму.
