Дорога которой не будет конца - страница 10




Двенадцать лет молчаливой весны, год за годом холодные батареи и пустой взгляд в окно, там чернеющая земля полная комьев грязи и талого снега. Срывается дождь, пеленой скрывая крохотные отдушины надежд, в комнатах звереют человеческие особи, они превращаются в собак и родственные души.


Описание прогнозов завтрашнего разговора, когда закончится все. Ты опять возникаешь, разрушая эту обожаемую реальность, бытие становится желанием жить. Жить без того, что дорого или дешево выглядишь, ты путаешь масть карточного набора, я боюсь быть рядом, я не могу отрицать тебя.


Слово, которое страшно произнести вслух, хочу сказать или совершить поступок. Многоточие под знаком вопроса, болезнетворное, неприемлемое, парализующее в самом начале, определенно губительное и нет лекарственных препаратов притупления мозга. Эмоции, чувства, расплескались, словно океан и тело не храм, а всего лишь запахи, движение под диктовку матери природы. Пары по парам, мартовский сквозняк в голове, игристое бродит в крови. Долой крепкие морозы, дышим в унисон, а в глазах неба через край и не видать там завтрашних начал.


Стану пить, словно делал это всегда, еще закроюсь наглухо в сортире собственных мыслей, перетяну вену и зажмурюсь от алого проблеска в этой стеклянной вселенной. Ведь у меня есть собственный космос и можно принять гипер скачок. Последний приют космонавтов, героев молвы и страстей, ведические вши, кусавшие Готама, русалки дети конопли. Смеюсь, чтобы разбавить тишину спящих титанов.


Я не вспомню тебя, потому что забудусь созерцанием пульсирующих спиралей галактик. Тебя еще нет, не пришла, но предчувствия гложут. Выхода нет, лень как воздух и жизнь замкнутый круг. Плотность чувств лишает рассудка, слово вертится на языке и готово сорваться слитым паролем всех конспиративных квартир.


Страшно осознавать, что ты знаешь об этом чувстве, я пячусь в угол, коего нет, ищу темноту для рыка, но получается всхлип обиженного ребенка. Дом и цепь, как этого можно желать? Что происходит со мною во мне, неужели продаюсь за благосклонность в капле секунды твоих глаз с лучиком света?


Любовь. Слово сорвалось и понеслось, мозги набекрень, глаза загорелись пламенем, душа предала, мгновенно потянувшись к ласке. Волнительные дни, в которых много сердца, этот приятный недуг, мечешься в лихорадке горячечного бреда, запахи, звуки, кодовые слова. Беспокойное ожидание каждого дня, странные смыслы наполняют твою жизнь, она значима и оправдана.


Хватит болеть, любви нет, ее придумали поэты, чтоб была на всякий случай под рукой. Пора други верные выздоравливать окончательно, там, в подворотне, ждут чудеса и близок час, где жизнь или кошелек определяют смысл дня.


Выход в иное. Потеряться там и здесь, навсегда, и любви уже нет в исцеленных клетках головного мозга. Продолжение в шагах и беге за горизонт видимого, к простым обожаемым вещам. Там уж точно любви нет и память стерта до дыр, и избирательна в начальном предположении что… Вначале не было тебя, следовательно, было слово после дело.


Вот такие пироги в день базарный. Пей, кути, уйди в загул, потребности просты, слей как воду полноту карманов. Проиграйся, проживи жизнь свою до исподнего, до дыр. Ты и весна, все равно уйдете талой капелью в небытие, но я чуть было не попался. Утром вчерашний кураж забывается, ты возвращаешься к корням.


Дом. Счастье не великое, но четыре угла уже больше, нежели геометрия, воплощенная в быт и мгновения жизни после, ты ушла. Спасибо, более не стоит, повторять слова, приводящие к ошибкам, нелепым ситуациям, я проживу этот день сам.