– Он должен уметь слушать. Мужики слишком любят попиздеть и всё, что им говоришь, пропускают мимо ушей, типа «да-да, конечно, а теперь снова поговорим обо мне». Когда они говорят: «Я тебе сейчас объясню» – всё, будет лекция о политике или философии, отключай слуховой аппарат и кивай в произвольных местах. И все обожают «объяснять»: от таксистов до докторов наук – у каждого есть ответы на все вопросы и глобальная схема мироздания. У меня в универе был случай. Я не врубалась в гражданское право, просто никак, ебаная китайская грамота, и все, включая меня саму, знали, что я не сдам. А вел его профессор, знаешь, такой импозантный хер за пятьдесят, и он мне говорит: «Франциска, вам нужно позаниматься дополнительно» – ну, я понимаю, к чему он ведет; окей, говорю, можно и позаниматься. Договорились встретиться во французском ресторане в ебенях, чтобы ни с кем из универа не пересечься. Я, значит, накручиваю локоны, платье у меня такое, времен его молодости, коричневое в горошек, чулки с поясом. Профессор, весь из себя старосветский, отодвигает мне стул, заказывает вино…
– Звучит неплохо.
– Неплохо, да. Но дальше-то – пиздец! Он начинает мне про гражданское право рассказывать!
Душанка смеется, я изображаю возмущение, хотя мне тоже жутко смешно.
– Пересказывает мне какие-то научные споры! Как на конференции такой же старый черт ему что-то сказал, а он ему ответил, тот в ахуе, все в ахуе, а я киваю на этот словесный понос и говорю в самых напряженных местах: «О, неужели! О, как интересно!». В общем, так запизделся, что забыл, зачем пришел. За весь вечер ни разу до меня не дотронулся. Вызвал такси, проводил до дома и ручку на прощание поцеловал. Лучше бы трахнул.
– Зачет хоть поставил?
– Поставил. Потом звал еще встретиться, но мне уже не надо было. В некотором смысле, мы закончили на мажорной ноте, но знаешь, что самое печальное? Я не могла сказать ему: «Заткнись. Заткнись и возьми меня за руку, посмотри мне в глаза. Спроси о какой-нибудь милой ерунде. Сделай дурацкий комплимент. Мы оба пришли сюда не о праве разговаривать, зачем тратить время и ебать друг другу мозги?». И он до сих пор думает, что всё было прекрасно, что я отлично провела время. Может, в эту самую секунду другая студентка сидит напротив него, потягивает шардоне и подыхает от скуки. Тактичное молчание – вот рак нашего общества.
Мой телефон утробно мычит и заходится мелкой дрожью. Испанцы ждут нас в холле. Мы быстро разыгрываем братьев на пальцах, мне достается Серхио, Душанке – Диего. Я спрашиваю:
– Знаешь что-нибудь по-испански?
– Chinga tu puta madre, cabron. Но надеюсь, это не понадобится.
***
Испанцы настолько неправдоподобно красивы, что мне кажется, в штанах у них должно быть гладко, как у пластикового Кена. Рукава куртки Диего поддернуты вверх, чтобы мы могли заценить его загорелые руки с кожаными ремешками на запястьях. На Серхио я стараюсь не смотреть без нужды, чтобы не потерять сознание от синдрома Стендаля и не свалиться к его «катерпиллерам»4. Из кармашка куртки выглядывают очки-авиаторы – если он их наденет, мне конец. Устоять перед мужчиной в авиаторах я не в силах.
– Здравствуйте, мы встречались сегодня. – По-английски я говорю бегло, но не очень чисто. – Я Франка, – с трудом удерживаюсь от того, чтобы не добавить «как генерал», – а это моя подруга Душана. Душана, это господа Диего и Серхио Руисы.
