– У тебя долго свободно? – заговорил Гриша.
– До позднего вечера воскресенья. Родственники на даче.
– Отлично. А что…
– Я готов сорваться хоть через час – собрать вещи и в путь. Да даже так можно, уже же все что надо сгребли в фургон, остальное так можно… – ответил Макс.
– Ника в принципе тоже. Только мне надо еще кучу дел решить по документам и сессию досрочно закрыть. А тебе на машину у Леси надо доверенность забрать! Ты между прочим месяц назад сказал что заберешь, а потом пропал надолго.
– Кто бы говорил. Если безответственность и порок, то уж ты – Максим сделал на этом слове акцент, – меня в нем упрекать не имеешь права.
– До-ку-мен-ты! – произнес Гриша по слогам, возвращая Максима к причине разговора.
– Да-да… Я заберу их завтра. Лучше о Нике поговорим.
– Я… – Гриша странно посмотрел на напрягшуюся девушку.
– Мама – ну конечно, кто же еще – она совсем спятила. Вчера она… – Ника слегка замялась, поправляя волосы – Позавчера я задержалась у Гриши. И пришла поздно. Ничего такого, просто пол одиннадцатого. А она…
– Да я вижу, – Макс угрюму указал Нике пальцем на щеку – ну и к как это вышло?
Моника немного смущенно провела пальцами по груди Гриши, где на толстовке осталось заметное количество тональника.
– Она кричала. Громко, противно… – Ника опустила взгляд. Ну а кто сомневался, что воспоминание неприятное? – Я злилась. Очень сильно. Ну… не сильнее чем обычно. – Она на мгновение наигранно улыбнулась, затем снова спрятала глаза. – Она сказала… ух, много всего сказала. Что я совсем обленилась (обленилась, Карл! я! да я как гребаная Золушка у нее живу), что я подставила ее, потому что к ней пришли гости, а у нее «жуткий срач». Жуткий срач! У нее не был пропылесошен ковер в зале. А то, что я утром все полы перемыла – это так, само! – Ника говорила повышенным тоном. – Я ей ответила, что мол, сама большую часть времени дома сидишь, а убираюсь я одна…
Повисла короткая пауза.
– А она?
– А она мной подтерлась! Снова! – Ника сорвалась на крик. – Орала, что я уже взрослая баба, а толку от меня как от козла молока. Ну, мать мою, простите, это не я сделала все, чтобы запороть подачу документов в художку!
– В той ситуации вина исключительно ее. – Перебил Максим. Он принял волевую позу: прямая спина, расправленные плечи, руки в замочке. Даже живот втянул. – Но все же как она поставила тебе фингал? Я думал вы этот этап проехали давно.
– Ага, – Ника презрительно фыркнула – когда я научилась давать сдачи! Она продолжила… Ух, сколько всего о себе узнала! И что на шее у нее сижу все восемнадцать лет, и что бестолочь я! А потом она еще и расписала всю цепочку превращений: как я из-за позднего возвращения скончаюсь в канаве от передоза, а мой труп изнасилуют спидозные бомжи!
– Надеюсь это преувеличение, – Максим поморщился.
– Почти нет! – Моника снова кричала, размахивая руками. Гриша попытался что-то сказать, но Максим остановил его жестом.
– Продолжай.
Максим возбужденно ерзал на месте.
– Ну и?
– Хуи! Врезала она мне.
– А ты? – он догадывался о продолжении истории.
– А я ударила в ответ. – Ника окончательно сжалась в эмбриональной позе, пряча лицо. – А потом бросилась на нее. Она ударила меня пару раз в ответ. По ногам пнула, а у нее очень твердые и тяжелые туфли…
– Во истину. – Гриша таки вклинился. Ну и пусть. Максим был спокоен. – У нее на бедрах два здоровенных синяка. Почти черные! Утром сегодня вставать было больно, потом рассосалось как-то…
