C этого момента – приблизительно через пару недель после увольнения – время для меня, словно остановилось. Оно не просто замерло – оно умерло! Стрелки на часах остановились и подло за мной подсматривали. Порой мне казалось, что стоит мне отвернуться, как они начинают двигаться. Но едва я поворачивался, чтобы вновь взглянуть на них, два стрелки молниеносно отпрыгивали назад и застывали, как притворившийся мертвым жучок, которого застигла на открытом пространстве птица.
Я совершено не знал, что мне делать и чем заняться. Вспомнил, как в детстве, клеил домики и крепости из спичек и решил убить время этим же. Но достаточно количества спичек дома у меня не оказалось. А покупать еще этого горючего строительного материала в то время, когда у меня не было денег приобрести еды, мне показалось верхом неосмотрительности.
Думаю, любой со мной согласиться – в жизни каждого человека рано или поздно наступает такой момент, когда он начинает рационально и отстраненно оценивать всю свою жизнь. Но мне – двадцативосьмилетнему шалопаю и раздолбаю, до сих пор не обремененному семьей, это пока явно не грозило. Поэтому бесконечные часы, проведенные в одиночестве, рождали у меня мысли, но не о смысле жизни. Это были мысли о том, где раздобыть много денег. Как достать оружие и отомстить. И еще мысли о себе – любимом, и о том, как меня страшно обидели. Но хуже всего было ночью.
НОЧНОЙ ВИЗИТ
Ночь погружала в темноту и будила желания. Она будоражила мысли и рисовала заманчивые картины. Она тревожила! Она не давала мозгу успокоиться, чтобы можно было заснуть. Скомканная подушка казалась раскаленной. Во мраке темной комнаты мерещились и чудились давно забытые и совсем новые образы. Тени соблазнов бродили рядом со мной. Я вставал с дивана, подходил к окну и смотрел вниз – куда манила неизведанная чернота почти не освещенного двора. В тени деревьев, под майской Луной, на скамейке угадывались очертания парочки, выбравшей укромное, уединенное место. В моем воспаленном мозгу начинали рождаться неуемные фантазии. Например, после какого поцелуя парень перейдет к более решительным действиям. Или, скажем, есть ли трусики на девушке или нет.
Тишина и мрак заняли всю мою тесную квартирку. Они оккупировали прихожую, кухню и гостиную. Только в маленькой спаленке, где на смятой постели сидел уставший, затравленный зверек, тускло горел тяжелый, бронзовый советской эпохи торшер. Мне хотелось плакать, хотелось кричать, хотелось спросить кого-нибудь, что мне делать дальше…
И тут громкий звонок в дверь расколол тишину, словно молоток зеркало. Осколки брызнули во все стороны, проникая в каждый угол. Я вскочил, как ошпаренный – так неожидан был этот звук в тишине ночной, безмолвной квартиры. Палец безошибочно нашел кнопку и включил верхний свет. Потревоженные тени обиженно убрались под стол, за телевизор и за кресло. Новый звонок взорвался в прихожей. Он метко нанес удар по моей черепной коробке и гулко отдался где-то в мозжечке.
– Какого…, – громко заорал я, подходя к двери.
Надо признаться, что в глубине души я был даже рад. Наконец-то, кто-то обо мне вспомнил. Третий звонок – требовательный и беспардонный, загремел на весь дом, когда я уже открывал замок и распахивал дверь. Я ее распахнул решительно и широко, приготовив заранее несколько крепких словец по поводу неких психически нездоровых людей, бродящих в ночи. Но затем фраза из ненормативной лексики вдруг замерла на моих губах.
