Дорога в Оксиану - страница 27

В качестве лекарства Кристофер принял опиум и утолил голод миской жидкого чёрного мёда. Это большее, что мы можем сделать.

Зенджан, 22 октября. – Снова «Гранд Отель – Таун Холл».

Долгий спуск к Миане становился ещё утомительнее, так как городок не хотел появляться на горизонте. Мальчик-пастух в одеждах Дария попросил у нас папирус, что по-русски означает «сигарета». В чайханах у дороги к нам часто обращались по-русски, что было странно слышать среди этих отдалённых холмов. Аббас и погонщики курили свою полуденную трубку в одиноком укрытии, какое мы нашли в единственном доме на все двадцать миль перегона. Когда показался Миане, лошади пошли резвее, хотя до него оставалось два часа пути. Преодолев широкое русло реки, мы въехали в город с западной стороны.

Казалось, мы словно упали с небес. Люди повысыпали из домов. Тут же нас окружила толпа. Я принял на себя удар гражданской полиции. В дорожную полицию, где служил Аббас, направился Кристофер. Позже он вернулся вместе с капитаном, который был крайне подозрителен.

– Вы фотографировали что-нибудь по дороге?

– Да, – вежливо ответил Кристофер, – восхитительный старый камень в Соумеэ, настоящее стенобитное орудие. Сущая правда, ага, вы должны поехать и посмотреть на него сами.

Подозрения капитана не рассеялись, даже когда Аббас подтвердил истинность этого заявления.

Разумеется, погонщикам мулов было велено потребовать от нас больше денег, чем полагалось. Кристофер отдал одну из своих персидских визитных карточек и посоветовал просителям либо отправить своего работодателя в нокаут, либо пожаловаться британскому консулу в Тебризе. Мы запрыгнули в грузовик и к часу ночи добрались до Зенджана, где нам для ночлега выделили чулан. Сегодня утром я убил в своём спальном мешке шестнадцать клопов, пять блох и одну вошь.

Самочувствие Кристофера удручает. Его ноги ниже колен распухли и покрылись волдырями. Мы заняли места в машине, которая сегодня днём отправляется в Тегеран и будет там к полуночи.

Тегеран, 25 октября. – В ожидавшей меня телеграмме от Раттера сообщалось о том, что угольщики покинули Бейрут 21-го числа. Поскольку телеграмма была отправлена за неделю до этой даты, то пока нет никаких известий об их прибытии в Марсель. Теперь, полагаю, мне следует дождаться их прибытия либо подтверждения, что они не собираются возвращаться. Но это мучительная трата времени, особенно в преддверии зимы.

Мы живём в переполненном хозяйскими животными пансионе «Кок д’Ор»123, который содержат мадам и месье Питро. Последний работал поваром у японского посла, а карьеру начинал поварёнком у лорда Дерби124 в Париже. Семейство де Бат с турецкой овчаркой Карагозлу тоже здесь.

Кристофер отправился в больницу, где ему обмотали ноги гипсовыми бинтами. Гипс нельзя снимать в течение десяти дней, и даже после этого может потребоваться не меньше месяца до полного заживления язв. Блохи в Азербайджане – грозный враг.

Я посетил дворец Голестан125, где шах проводит публичные аудиенции. Дворец представляет собой плод фантазии из странных изразцов XIX века и сталактитов126 гранёного стекла. Павлиний трон127 хорошо вписывается в обстановку; только украшенный драгоценными камнями и эмалью барельеф льва под сиденьем выглядит достаточно древним, чтобы являться частью настоящего трона из Дели. В центре зала, напоминающего Дурбар Холл и выходящего открытой стороной в сад, стоит ещё один трон, вывезенный Каджарами из Шираза. Он имеет форму помоста, поддерживаемого статуями, и высечен из полупрозрачного жёлто-серо-зелёного мрамора или мыльного камня, украшенного редкой позолотой. На площади перед троном устроен небольшой водоём.