Мы отражаемся друг в друге, посылая звук вовне и надеясь поймать эхо из чужой пустоты, чтобы понять, что она похожа на нашу. Великую тишину вселенной нарушают плотные ряды звуков, отражающихся от множества пустот. Так первый человек играл когда-то со своей погремушкой. Так играем мы и будут играть наши дети. Любая мысль – это всего лишь еще один аккорд рожденный созвучием знаков, отраженных от стен чьего-то сознания и встреченный нами по дороге в вечность. Прямо как волны света от лампочки, – Никита улыбнулся, – Прости, меня что-то занесло.
– Ничего, – смущенно улыбнулась Наташа. Зато теперь я понимаю, что ты действительно хорошо пишешь. По другому просто быть не может.
– В самом деле? Тогда я закончу мысль. Давайте отбросим в сторону все, что могло нас когда-то удерживать и погремим на славу! Ведь это великий дар и великая игра, которая дается каждому только один раз… – от возбуждения Никита вскочил на ноги, глаза его загорелись.
Однако оглянувшись по сторонам он смутился. Жизнь дается, это верно. А сейчас – жизнь? Кот смотрел на Никиту глазами, которые казались бесконечно глубокими и хрустальными. Его зрачки были расширены от полумрака, рыжий хвост слегка бил по земле.
– И что ты думаешь? – спросил Кот, будто угадав мысли Никиты.
– Я думаю, что мы засиделись на этом холме и самое время двигаться дальше.
– Куда мы направимся? – спросила Наташа.
– В центр.
«Лучше просто воспринимать происходящее как сон», – решил Никита, – «Если уж от меня здесь ничего не зависит, то я могу по крайней мере прогуляться по знакомым местам и развеяться. А что будет дальше – загадывать нечего».
Они прошли довольно далеко и приближались девятой линии, когда Кот заволновался:
– Мурр, мы ведь не пойдем дворами, верно?
– А что не так со здешними дворами? – спросила Наташа.
– Судя по тому, что я вижу, они все пустые и заброшенные, – сказал Никита, – Хотя тебя, Кот, мы встретили как раз в одном из таких дворов. Возможно, не такие они и заброшенные.
– Большинство из них пусты. Но в один, что за аптекой, я бы заходить не рискнул. Чувствую, что там сидит что-то большое и страшное, – ответил Кот.
– Напротив рынка? – оживился Никита, – Тогда я могу предположить, кто там сидит.
– Мы пойдем туда? – спросила Наташа.
– Я нет, – отрезал Кот.
– А я да, – сказал Никита, – Но я никого не принуждаю идти со мной. Просто было бы непростительно отказать себе в удовольствии увидеть Грифонов.
– Грифо-нов? – Наташа осторожно попробовала произнести новое для себя слово.
– Да, Грифонов. Это красивые и опасные мифические существа. А еще, возможно, они тоже говорящие и смогут объяснить нам, что это за место.
– Я пойду с тобой, – сказала Наташа, – Хочу посмотреть на Гри-фо-нов.
– В таком случае предлагаю разделиться и встретиться в условленном месте. Например, возле Андреевского собора на Седьмой линии. Это как раз недалеко отсюда.
Кот принял предложение Никиты и компания разделилась. Никита с Наташей довольно быстро добрались до Аптеки Пеля и свернули во дворы. Никита точно знал куда идти. Про башню Грифонов в Питере знали все. Это была красивая городская легенда. Разумеется, никаких Грифонов в обычном Питере не было.
В том мире аптека принадлежала доктору Пелю и его сыновьям, о которых ходили мистические слухи. Башню во дворе, возле которой и жили легендарные Грифоны, несколько десятилетий назад расписал уличный художник. Это только усилило слухи о ее особом назначении. Местные жители не любили гостей, так как акустика двора усиливала даже самые тихие звуки и веселые компании праздно шатающихся туристов не доставляли жильцам окружающих домов никакого удовольствия.
