– Едва увидите его, сообщите, чтобы я мог скрыться.
– Не беспокойтесь… – Бриана снова осеклась, но в этот раз поражённая странной догадкой: – Однако что вы будете делать, если он прямо сейчас зайдёт в эту дверь?
– Прямо сейчас?
– Да.
– Что угодно. Могу даже в окно вылезти. Он бывает невыносим, понимаете?
– Тогда… сейчас. Лезьте сейчас.
Элайну достаточно было только один раз оглянуться на входящего и узнать в нём принца империи Хайнека Вайсваррена, чтобы, торопливо бросив "До встречи!", действительно оказаться возле окна, а затем и за ним.
– Ваше высочество, – встала и присела в реверансе Бриана.
– Эрцеллет, – проронил Вайсваррен. – Я по делу к Алексу, но узнал, что его нет. Не намекнёте ли, чего он хотел?
– Не имею представления.
– Удаляюсь, но прежде прошу передать Элайну, что его оконная выходка мне понравилась.
– С большим удовольствием. Она и по мне тоже хороша, раз всё ловко, быстро сделано и никто не в обиде.
Едва Вайсваррен оценил её слова, прошёлся по Бриане одобрительным взглядом снизу вверх, попрощался и повернулся к выходу, как навстречу ему из дверного проёма выступил искомый принц Санктуарий. Они даже слова друг другу не сказали. Алекс сделал движение рукой в сторону кабинета, и принцы молча ушли.
Алекс и Хайнек шли в полной тишине. Дойдя до кабинета, заговорили:
– Ну и что же?
– Нет новостей. Однако Игрейна необыкновенно воодушевлена и деловита.
– Мой древний битый нос чует беду.
– Интересно лишь то, как скоро?..
– Все, наверняка, задаются тем же вопросом?
– О, да. Не терпится увидеть, как Чёрный Блок скомпрометирует себя. Насколько уверены они, что добьются положительных результатов!.. Принцы-перевёртыши прямо-таки излучают мягкий свет. За исключением Ханта, но с ним и так всё ясно.
– Бедолага. Угораздило же его.
– Судя по твоему тону, это тебя угораздило. С эрцеллет, как я понял. Она слишком умна на твой вкус?
– Не настолько, – поморщился Алекс. – Дело в её характере и воспитании. Из-за них, а не из-за наличия мозгов убить хочется, ты не находишь?
– Так ты по этому делу меня позвал, – понял Хайнек.
– Нет, на пару бутылок крылоскола, – Алекс то ли язвил, то ли действительно предлагал – Хайнеку не стало яснее, потому как хозяин низко опустил курчавую голову, опершись о край стола бедром.
– Не пью крепких, – всё же на всякий случай ответил гость, самостоятельно выбирая подходящее кресло.
– Прости. Не тот день, полагаю?
– Очень не тот день. Море образов-идей в голове. Надо хотя бы наброски сделать.
– Тогда задерживать не стану – у меня сегодня мысль несложная, – Алекс сперва подождал, когда Хайнек сядет. – Я хочу убить свою жену.
– Мог бы устроить всё, но как крылатому, мне настолько претит задумка и воплощение, – растягивая слова, проговорил невозмутимый Хайнек, – что, случись с Брианой любая странная неприятность, напомню тебе твои слова в зале с розой.
– Я позвал тебя не для того, чтобы просить сделать это за меня. За этим-то как раз дело не встанет. Проблема в том, чтобы не допустить этого. Мои глаза, знаешь ли, не показывают ярость переменой цвета, как у вас, крылатых. Потому, когда я не реву, как дикий зверь, Бриана, возможно, думает, что ей ничего не угрожает. А мне приходится спасать себя и её побегом из дома. Я действительно хочу убить её иной раз. Очень сильно.
– Создать тебе перстень, избавляющий от жажды убийства?
– Нет, лучше пошей ей тряпок, которые бы запретили вызывать ей мой гнев.
