Дороги изнанки - страница 24

– Я верю в Бога, – просто сказала Аня, – хотя в моей семье все неверующие… были, – добавила она с усилием, – папа умер семь лет назад, а мама… не прошло и двух недель… но это к делу не относится. Правда, наверное, я плохая верующая, на службу не хожу, посты не соблюдаю, не исповедуюсь, не причащаюсь. Захожу только иногда в церковь, чтобы просто постоять, иконы посмотреть, духом этим, что ли, проникнуться. А как вы догадались, что я не атеистка?

– Научился по внешнему виду определять, – усмехнулся доктор Левин, – психоаналитик должен с порога видеть некоторые основополагающие характеристики пациента. Разумеется, для более глубокого анализа нужны более объективные и более трудоемкие методики… но возвратимся к вашему первому вопросу. И тот и другой, изображенные на портретах – реальные исторические фигуры, причем Саи Баба наш современник, ему что-то около пятидесяти и он живет на юге Индии в маленьком городке Путапарти близь Бангалора, где он основал ашрам для своих преданных и учеников. И постоянно удивляет мир всяческими чудесами. Что же касается Бабаджи, то сколько ему лет не знает никто, считается, что около тысячи, время от времени он то пропадает, то появляется вновь и сейчас, якобы живет со своими учениками где-то в горах Дрангири недалеко от города Ранихета. Согласно индийской традиции его называют учителем учителей или Махамуни и более подробно об этой загадочной фигуре можно прочитать в книге свами Йогананды «Жизнь йога».

– Вы верите во все это? – с интересом спросила Аня. В той жизни, о которой она помнила ей не приходилось ни с кем беседовать на тему восточной эзотерики, и ее религиозные представления, помимо веры в сверхъестественное, ограничивалось весьма поверхностным знакомством с Ветхим и Новым заветом, которые в свое время раздобыл Юра, когда держать Библию на книжной полке стало престижным. При этом поверхностное знакомство с этими великими книгами объяснялось не отсутствием интереса к тематике, а весьма неприятным ощущением, которое возникало у Ани особенно при чтении Евангелия: обычно не очень сильное чувство чего-то забытого – то ли фактов, то ли знакомств, присущее ей постоянно, при попытках читать священное писание усиливалось многократно и становилось мучительным. Тогда появлялась навязчивая мысль, что ни вспомни она сейчас – чего – непонятно, случится какая-то катастрофа, а вспомнить что-то конкретное никак не удавалось. И еще, держалось такое чувство, словно некто неведомый не желает, чтобы Аня ознакомилась с этими документами.

– Я не беру ничего стопроцентно на веру, – сказал Лев Матвеевич, – но и ничего стопроцентно не отрицаю. Некоторые явления нашей жизни невозможно рационально объяснить на уровне существующих знаний, однако мне приходилось несколько раз сталкиваться с такими вещами, которые никак не вписывались в категории диалектического материализма, а в ряде случаев – вообще не находили рационального объяснения. Поэтому на вопрос о том, верю ли я в то, что человек прожил более тысячи лет, постоянно при этом совершая разнообразные чудеса, я могу ответить только одно – не знаю. Что же касается вопроса, почему я повесил здесь портреты заинтересовавших вас индусов, то я много лет изучаю, и по мере сил и времени практикую различные восточные системы, в том числе некоторые виды йоги. Могу со всей ответственностью заявить, что древние индусы знали о человеке и в частности о его сознании гораздо больше, чем знаем мы. Юнг и Хайдеггер сравнительно недавно открыли вещи, о которых древние индусы знали давно, причем для них это элементарные, начальные вещи. Разумеется, читая старинные трактаты (к сожалению, переводы), порой трудно понять, что их авторы имели в виду под тем или иным термином, тем или иным понятием – как правило этого не знал и сам переводчик.