– Слушай, – сказала я Сашке, пока мы еще не добрались до дома, – а что с той мышью? Зачем ты убил ее?
– С какой мышью? – удивленно переспросил он.
– Ну с летучей. Вспомни, ты повесил ее на нашу дверь.
– А!.. – Сашка засмеялся. – Да не убивал я ее! Просто нашел дохлую, уже высохшую мышь и решил использовать… во благо.
Я хмыкнула.
– А кровь?
– Краска, – признался он, – я решил, что так страшнее. А ты ведь и вправду испугалась!
– Ну не то чтоб очень, – соврала я, и Сашка ничего не ответил, хотя, кажется, все прекрасно понял.
Проскользнув по улицам пробуждающегося городка… сколько же сейчас времени: шесть? семь? восемь?.. – мы, минуя калитку, выбрались к вишневому саду.
Запах вишни показался мне сегодня запахом крови. Несмотря на ранний час, было жарко, вернее – душно. Тяжелый застывший воздух обжигал мои легкие.
– Стой здесь, – велела я Сашка. – Я сейчас… подготовлю родителей…
Не заявляться же к ним с самого утра в компании того, кого они считают опасным сумасшедшим.
– Отойди от него, Ира! Я тебе говорю: немедленно отойди от него!
Мамин голос был холоден и спокоен, но я слышала скрытые от постороннего уха тревожные нотки.
– Мам!.. – я обернулась к ней, пытаясь изобразить на непослушных губах улыбку.
Наверное, получилось не очень, потому что она еще больше нахмурилась. Напряженное лицо и чуть сдвинутые брови не сулили ничего хорошего.
– Та-ак… А это, как понимаю, ТОТ мальчик… – она смотрела на Сашку так, словно перед ней была гадюка. Или смертельно опасный микроб.
– Все в порядке, – я развела руками, словно в подтверждение своих слов. – Да, это Саша. Не бойся…
Мне показалось или за деревьями и вправду промелькнул силуэт? Если Нинель Ивановна бдит и засекла нас – будет беда. Скорее уводить отсюда Сашку. Немедленно! Почему же у героев книг и фильмов все всегда получается легко?!
– Мам, можно мы зайдем в дом? – я снова попыталась улыбнуться. – Нам нужно рассказать кое о чем тебе и папе… Вернее, предупредить. Это не мои фантазии, пожалуйста, отнесись к тому, что я говорю, серьезно! Ну поверь мне! Хотя бы один-единственный раз! Очень прошу!
Сложив на груди руки в умоляющем жесте – глупая детская привычка, так и не изжитая мной до сих пор, – я смотрела прямо в ее глаза.
И мамины глаза потеплели.
– Ну хорошо, Ирина, если это действительно для тебя важно…
Пока мы шли к домику – молча, как на параде, я внимательно смотрела вокруг. Хозяйки нигде не видно. Сомневаюсь, что она сумела спрятаться за деревом – габариты не те. Выходит, мне все-таки померещилось. Надеюсь, что так.
– Вот, полюбуйся, – сказала мама, открывая дверь нашего дома.
Папа как раз наливал себе кофе, но при виде Сашки плеснул воду вместо чашки на стол.
– У-у-у! – взвыл он, дуя на ошпаренную левую руку.
Мама молчала.
– Сейчас я все объясню, – пообещала я и, выглянув за дверь, чтобы еще раз убедиться, что поблизости никого нет, плотно закрыла ее. – Саша вовсе не сумасшедший. Вернее, все как раз наоборот, – начала я с самого главного и, добившись внимания слушателей, продолжила: – Не перебивайте меня. Это кажется совершенно нелепым, но жители этого города – сумасшедшие. Они поклоняются странной богине и, кажется, хотят принести ей нас в жертву.
– Только тебя, – буркнул Сашка.
– Какая чушь! – мама от возмущения даже всплеснула руками. – Это вы так играете, ведь правда?
– Мы не играем, – резко ответила я. Убедить маму показалось мне действительно очень важным. Взрослые на самом деле очень не любят слышать правду и часто прячутся за пустыми, ничего не значащими словами, делая вид, будто все, что происходит вокруг, – всего лишь игра, фантазия, выдумка.
