Меня продолжали спрашивать, ты это делаешь потому что боишься? Просили о честности. Я это делаю потому, что иначе не могу, и неважно, от старого я бегу или к новому, скучаю по ней невыносимо или не могу смотреть кому-то в глаза. Решение находит меня утром после очередного падения в ледяную воду вместе с женщиной из сна. Решение находит меня, когда я просыпаюсь, прочно селится в голове, прорастает в кости. Я ловлю себя на мысли о том, что быть уверенной хоть в чем-то – чертовски приятно.
Что если я бегу не отчего-то, не навстречу чему-то, я просто прихожу в движение и каждая секунда кажется мне прекрасной?
Холодильник заполнен и чайник греется на плите, Дом все еще пуст, я все еще чувствую себя неловко, будто подглядываю, но слушаю, слушаю, слушаю.
Голоса находят меня, приходят издалека, шепчут, мягко проскальзывают в уши, кто-то приветствует меня как родную, поздравляет с возвращением. Чье-то внимание жадное, кто ты, кто ты, кто ты.
Все это сплетается в единую какофонию звуков, в ней ничего гармоничного, голоса зовут меня, голоса шепчутся с морем.
Шальная надежда одолевает меня, я подрываюсь на ноги, я бегу к окну, отчаянно надеюсь, вдруг, мне ведь послышался, правда послышался собачий лай, на секунду мне кажется, сейчас я увижу ее, прямую, белую, мою Альбу, с любимым догом. Бруно всегда любил нас безмерно, всегда был жуткий добряк. Альба смеялась, Милая, стоит ли заводить мужчину – я, пожалуй, заведу собаку.
На секунду мне кажется, что это приключение закончится, едва успев начаться, что ответы мои совсем близко, ждут меня, что их можно будет послушно есть у Альбы с рук, я с ней была совсем ручной, совсем ласковой.
Но за окном шумит и волнуется темное море, тени выходят из него, выстраиваются, тени – ничего общего с этим миром не имеют. Тени не принадлежат этому миру, этому времени, тени смотрят сразу мне в душу, мы знаем друг друга.
Всех их поглотило море, женщина в костюме, кажется, девятнадцатого века, если бы я что-то в этом понимала, поднимает руку, приветствуя меня.
Их глаза давно застыли, ищут меня, ищут меня, неизменно находят. Я называю их сущностями. Альба говорила, что не удивится, если однажды я открою проход прямо на ту сторону. Случайно. За завтраком.
Альба была первой, кто мне поверил. Сущности, души, мертвые – называйте как угодно, просто были первыми. Они всегда были первыми.
Женщина склоняет голову, ее спутники остаются рядом, никто из них не приближается к Дому, они замирают неподвижными. Я знаю, что они ждут. Знаю, что они будут здесь завтра.
Они приходят. Они остаются.
Они приветствуют меня Дома.
И остаются сплошным напоминанием о том, о чем я никогда не могла забыть по-настоящему, их холодные взгляды и бесплотные ледяные руки. Напоминание о давно пережитом страхе, легкое касание существующей цели – подарить голоса каждому. Каждая страничка, каждое действие приводит меня к заполненному сущностями берегу моря. Каждый шаг говорит об одном и том же. О том, о чем мне никогда не удавалось забыть до последнего, пока я не перестала пытаться, пока это не стало моей нормой. Чем-то привычным, неотъемлемой моей частью.
Призраки – это не вымысел.
