Наложила себе всего понемногу в тарелочку, чтобы не тянуться каждый раз за чем-то новым, и сижу молча хомячу.
Максим же ничего не ест, только пьет компот из вишни и изредка на меня поглядывает, что меня очень смущало и не давало есть.
- Не удивляйтесь, если завтра услышите о себе сплетни, что-то вроде этого: «Машинист Максим и новая управляющая колхозом – любовники».
Максим будто прочел мои мысли, подтвердил мои наихудшие предположения.
- Женщины… Что с них взять? – произношу я с открытой неприязнью к женскому полу.
Я, конечно, испытываю неприязнь не ко всем женщинам сразу, а только к той части, которая любит посплетничать, используя такие инструменты, как огромное преувеличение и красочное описание.
- Поверьте, мужчины сплетничают не меньше женщин. Только они это называют «обменом доверительной информации, поддерживанием контактов с нужными людьми, лоббированием или политикой».
- Как же вы предвзяты к мужскому полу. – Заметила я, шутя.
- Так же, как и вы к женскому. – Не остался в долгу Максим.
Я улыбнулась.
Наконец-то напряжение между нами начало спадать. А бокал красного вина довершил свое дело: я расслабилась и смогла уже без стеснения поболтать с Максимом.
- Я люблю слушать сплетни о других, - призналась я ему. – Но не люблю их слушать о себе.
- Почему? – спросил Максим, устремив на меня все свое внимание.
Под его пристальным вниманием мне вновь стало неловко. Даже выпитый бокал вина уже не помог.
- В них нет прелести новизны, - нервно отшутилась я.
В ответ Максим ухмыльнулся:
- В подъезде не было молодых девушек, и поэтому бабушки у подъезда называют проституткой дворника.
Неожиданно для себя я неприлично громко рассмеялась за столом, и снова привлекла к себе внимание всех гостей.
Впрочем, мне все равно. Пусть думают обо мне, что хотят.
Или нет. Пускай лучше не думают.
Максим, и правда, меня очень развеселил. Если бы не он, я умерла бы здесь от скуки.
Гармошка по-прежнему играет, гости пьют, танцуют и веселятся.
- А ты не такой, каким казался изначально. – Вызвалась я на признание. – Ты невероятно…. – замешкалась я, подбирая нужные слова, - умен… справедлив…. И я уверена, ты очень мужественный.
- Осторожней, я могу подумать, что ты влюблена в меня. – Рассмеялся Максим в ответ моим признаниям.
- Не нужно делать поспешных выводов. Однажды я влюбилась, причем с первого взгляда, а потом очень сильно пожалела об этом. До сих пор расплачиваюсь за свою слепую влюбленность.
- Мы сейчас говорим не об Рустамове? – догадался Максим.
- С чего ты это взял? Пфф, - фыркнула я. – Еще чего. Рустамов и я – это как молоко и селедка – две совершенно несовместимые вещи.
- И опять же мы возвращаемся к слухам. – Усмехнулся он. – Знаешь, мое первое впечатление о тебе тоже оказалось ошибочным.
Вечер признаний прям какой-то.
И когда это мы с ним перешли на «ты»?
- Помню, «глупая баба». – Напомнила я.
- Прости. – Улыбнулся. Теперь я почувствовала раскаяние в голосе этого грубияна. – В каждом из нас слишком много винтов, колес и клапанов, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатлению.
- Я не поняла, что ты мне сказал, но смысл мне ясен. – Рассмеялась я.
- Я так и подумал, что вы уже подружились. – К нам подошел Панов со своей женой. – До меня дошел слушок о вашей недавней ссоре в конторе.
- Скажу больше, скоро вы услышите известие о нашей свадьбе по залету. – Шучу.
- Что?! – воскликнул с большим удивлением Панов, чем даже напугал меня. А Лидия Михайловна и вовсе уронила бокал на землю.
