– Конечно, сходим! С огромным удовольствием! – весело ответила девочка. – Я очень рада, что смогла помочь. И ты теперь вернёшься в команду.
– В команду вряд ли. Из-за травмы, – Федька покрутил в руках костыль, который всё ещё был ему нужен. – Однако, репутация тут намного дороже. Тренер мне предложил за лето набрать малышей в детскую команду и тренировать их. Ему сложно выделять столько времени, а с моей помощью он сможет готовить ребят в клуб с раннего возраста.
– Это ведь просто здорово! – искренне обрадовалась Алиса. – Ты сможешь заниматься любимым делом!
– Да, и быть полезным. Когда вырасту, я хочу работать с детьми с ограниченными возможностями, чтобы они не чувствовали себя чужими среди тех, у кого всё в порядке. Чтобы не считали себя ущербными инвалидами, на которых пальцем показывают. На самом деле эти люди несчастны, потому что все мы их такими делаем своим отношением.
– Федь, да это же намного круче, чем быть самым известным футболистом в мире!
– Ну… не знаю, круче или нет, но точно это сделаю.
– Фетька – лысый луг…, – вдруг отозвался Алёшка и старшие ребята посмотрели на него. – Лусый длуг… Вот! – Малыш поднял альбом и повернул к ним. Там большими печатными буквами значилось:
«Фетька – мой лутьшый друг».
– Так это значит «лучший друг»! – воскликнули ребята хором и засмеялись, с обеих сторон обнимая Алёшку, а тот стал прыгать от радости, хлопать в ладошки и кричать:
– Лутьсый длуг!
Победа будет наша! (12+)
красноармейцу 222-го стрелкового полка 49-й стрелковой дивизии
Хуторцо́ву Максиму Ани́симовичу посвящается.
Лёвка кривился, хмурил брови, пытался делать вид, что ему не всё равно. Мама качала головой, всплёскивала руками и продолжала говорить о его несерьёзном отношении к урокам и вообще к своему будущему. А всё из-за очередной двойки по истории. Ну не любит он историю, не интересно ему! Какая разница, кто там и что сделал, если это было сто лет назад? Вот если бы в школе был предмет по изучению будущего, новейших технологий – в этом бы Лёвка точно преуспел.
– Нет, ты только посмотри! Он ведь меня даже не слушает! – мамина отчаянная реплика теперь уже предназначалась папе, который вошёл в комнату, задумчиво почёсывая профессорскую бородку. – Твой прадед…
– …в двенадцать лет снаряды подавал и героем стать успел. Мам, да знаю я! Слышал уже сто раз. Сколько можно? Я не прадед. Я Лёва, мне двенадцать, и живу я в XXI веке. У меня другие заботы и медали. Какая мне разница, что там прадед делал?
– Отец, я так больше не могу. Поговори ты с ним!
Папа сложил руки на груди:
– Ну, двойку тебе исправить придётся. Так что, в выходные никаких гулек. А в том, что ты про прадеда говоришь, ты неправ. Очень неправ. Благодаря ему сегодня есть ты, и у тебя есть будущее. Если бы история изменилась тогда, сейчас неизвестно, кем и где был бы ты, и, вообще, был ли.
– Началось, – Лёва закатил глаза.
– Не гримасничай! – папа подошёл к книжному шкафу, достал книгу и протянул её сыну. – На вот, лучше почитай. Это история твоего родного края, не какая-нибудь там отвлечённая и обобщённая, а собственно, твоя. И про прадеда там, кстати, тоже есть.
Лёва скривился ещё сильнее при мысли, сколько же у книги почти трёхсантиметровой толщины может быть страниц.
– Спасибо. Наказал. У меня двойка по истории. Когда мне ещё это читать?
– Перед сном. Интереснейшая вещь и гораздо полезнее твоих этих… технороботов.
