Коннор, сейчас не время задавать вопросы.
Она была теткой без дураков. Все у нее было по правилам. Как надо. Соблюдала порядок. А тут порядок нарушился. Недоглядела она. Миссис Г. все сейчас же исправит. Все будет, как надо.
Я сказал ей, меня пропустили.
Встань в строй, Коннор.
Но сейчас моя очередь быть…
Ты слышал, что я сказала.
Нет. Это несправедливо.
И я встал впереди строя. Один из мальчишек оттолкнул меня. Я попытался все объяснить. Но уже начинал злиться. Казалось, стены наваливаются на меня. На глазах выступили слезы.
Коннор, пожалуйста, встань на свое место в строю.
Но…
Коннор, я не буду повторять тысячу раз.
Но сегодня моя очередь быть лидером строя!
Я схватил первое, что попалось под руку. Взялся за принтер обеими руками и сбросил его со стола. Он заскользил по полу и остановился у ног миссис Г. Поддон сломался, отлетев на другую сторону класса.
Наступила тишина. Все пялились на меня.
Миссис Эмерсон вывела класс в коридор. Миссис Г. осталась со мной и попыталась успокоить. Я не мог даже смотреть на нее. Вот и все. Считается, что на этом история закончилась. Я взбесился и бросил принтер в миссис Г.
Но это не было концом.
На следующий день принтер стоял на своем месте, без поддона. А в расписании заданий я значился лидером строя.
И миссис Г. пересадила меня поближе к своему столу. И дала мне маленький блокнот. Если у меня будут проблемы или вопросы, я могу вырвать из него чистый листок, скатать в комок и положить в стеклянный кувшин у нее на столе. Она не перестанет из-за этого вести урок. Не потерплю больше никаких разрушений, сказала она. Но пообещала, что, если я положу комок бумаги в кувшин, она его увидит. И когда настанет подходящий момент, подойдет ко мне. Но я должен быть терпеливым. Если я буду таким, она выслушает меня. И услышит.
Все в школе знали о принтере. Эта история преследовала меня. Слоган фильма обо мне, говорящий, чего можно от меня ожидать. Говорящий, что мне можно ожидать от самого себя. Я был злодеем. Такая у меня была роль. А миссис Г. стала жертвой. И много лет наша история была такова. Но здесь нужно кое-что подправить. Она ошиблась. Я тоже.
По дороге домой после прощания с Коннором я написал Джареду, печатая быстрее, чем шел.
Почему я туда отправился?
Говорил тебе, не ходи.
Я просто хотел поступить правильно.
Кто сказал, чтобы ты сделал это?
Они пригласили меня на ужин.
Хотят побольше узнать
о Конноре и мне.
О нашей «дружбе».
Это становится интересно.
Когда двинешь?
Не думаю, что способен на это.
Сфоткай там все.
Мне интересно, какой у них дом.
Останавливаюсь на оживленном перекрестке, мимо проносятся машины. Уже восьмой час. Оксфордская рубашка словно душит меня. Хочется забраться в постель и укрыться с головой одеялом. В последнее время, если я выхожу из дома, дело кончается новыми проблемами.
Сигнал светофора переключается, я снова иду (и печатаю).
Значит, ты считаешь, нужно пойти на ужин?
Теперь ты обязан сделать это.
Что ты собираешься сказать?
Правду.
Мне нужно рассказать им правду
и покончить с этим.
Правду. Неужели?
А что?
Ты хочешь пойти
к ним домой
и объяснить, что единственная вещь,
которая осталась от их сына, – какое-то странное
сексуальное письмо, которое ты написал сам себе?
Ты хоть понимаешь, что можешь загреметь в тюрьму,
если тебя вычислят, понял?
Но я ничего такого не делал.
Ага. Мне ужасно говорить это тебе, Эван,
но ты уже мог дать ложные показания.
