– Невкусно? – забеспокоился Никита.
– Все хорошо, – отмахнулась Маша. – Показалось, что кость проглотила. У меня так бывает – боюсь, что кость застрянет в горле. До ужаса.
* * *
Вечером Лиза ждала Варю на веранде ресторана «Снобс» и немного злилась из-за того, что легко и привычно согласилась на встречу. Она была возбуждена и хотела подумать о том, как снимать рекламу. Нужно было пересмотреть кучу журналов, покопаться в Интернете, изучить новые тенденции, а вместо этого придется переливать из пустого в порожнее. Лиза поймала себя на том, что посиделки с подружками, на которых они болтали по пять, а то и по шесть часов, не казались уже такими заманчивыми, как раньше. «Бла-бла-бла…» – подумала Лиза о том, чем ей предстояло заниматься. Она чувствовала себя на подъеме, ей хотелось что-то делать, быть активной, занятой, преуспевающей и жаловаться, что ни на что не хватает времени – работа, работа, еще раз работа.
– Фу, привет, бежала от Рождественского бульвара, такая пробка! – ворвалась на веранду Варя, размахивая сумкой. – Воды! – крикнула она официантке. – Как дела?
– Хорошо дела, – сохраняя спокойствие, ответила Лиза. – Буду снимать рекламу для Кирсанова.
– Для этих вот брендов класса люкс? – ахнула Варя.
Лиза важно кивнула.
– Да ты что?! – еще больше удивилась подруга.
– Да, меня Федя познакомил, и они мне заказали всю рекламную кампанию.
– Ни фига себе! – Варя всплеснула руками. – Круто как… Лиз, я за тебя очень рада. Но ты же не хотела рекламой заниматься. Ты хотела, как Клавихо, стать фотохудожницей, и чтобы все тебя уважали за твою неповторимую индивидуальность.
Лиза рассердилась, но сдержалась.
– Знаешь, мне предложили такие деньги, что отказаться – все равно что расписаться в собственной безнадежности, – непринужденно ответила она.
– А-а… – то ли согласилась, то ли смирилась Варя.
Обе почувствовали напряжение. Что-то пошло не так. Варя ожидала, что Лиза начнет метаться, ныть, паниковать, стенать на то, что рекламщики ее поимеют, жаловаться, что художник вынужден творить с гантелями в руках, что мир несправедлив…
Но Лиза ничего такого не сказала. Она была такой твердой, решительной и самоуверенной, что Варя не знала, с какого бока к ней подступиться.
– Ты с Машей не общалась? – поинтересовалась она.
– Нет. – Лиза покачала головой. – Я ей не звонила, и она мне. По-моему, Маша должна сделать первый шаг – все-таки это она мне нахамила.
– Просто международная дипломатия, – усмехнулась Варя. – Лиза, если ты забыла: это наша подруга Маша, она всегда такая. Мы ей всегда сами звоним, когда она дурит, ведь Маше потом долго бывает стыдно, и она не в состоянии сделать первый шаг.
– Значит, ей пора меняться, если хочет общаться с людьми, – отрезала Лиза. – Мне надоело играть в эти игры.
– Вот как. – Варя внимательно посмотрела на приятельницу.
– Да, Варь, люди меняются, – завелась Лиза. – Время от времени чувствуешь, что ты из чего-то выросла. В детстве – из штанов, а когда взрослеешь – из рамок, из отношений, из предубеждений.
– То есть. Маша стала для тебя мала? – все так же спокойно поинтересовалась Варя.
– Варя, ну не о том, не о том ты говоришь! – вспыхнула Лиза. – Машка хорошая, ты же знаешь – я ее люблю, как сестру, у меня вообще ближе вас никого нет, но…
– Но ты говоришь о ней снисходительно, – строго заметила Варя. – А так нельзя.
– Хорошо, больше не буду, – покорилась Лиза, но затаила раздражение на всех, у кого в глазу бревно.
