Конечно, как вариант, можно было не пытаться одомашнить дерево, а просто вернуться в Эске- Кермен, тем более, что сейчас на руках у странников были двое пострадавших, но дриада вдруг заупрямилась. Мол, возвращаться – плохая примета, заблудимся. Уж лучше, как она сказала, «я сейчас с деревом разберусь, они в чувства придут и пусть сами в свой Эске- Кермен ковыляют».
Элиаш ее страхов не разделял, но спорить не стал. Ему хватило тоскливых завываний дриады в коридоре, пока путешественники тащили к выходу заснувших – эльф очень надеялся, что именно заснувших, а не умерших от передозировки или от нехватки неба – юварок. А Летисии, надо сказать, по дороге наверх не нравилось буквально все: и то, что парень столь поспешно решил вопрос с поднятием крылатых на поверхность, и то, что идти пришлось довольно долго, и то, что юварки были тяжелыми. Создавалось впечатление, что во всем был виноват именно эльф. Юноше оставалось молча тащить Ноа и проклинать про себя тот день, когда он спас дриаду от жряка.
Рядом с полуобщипанными крылатыми валялись рюкзаки путешественников – Летисия решительно сбросила свою сумку в тот момент, когда направилась к выбранному дереву, а эльф, благоразумно решив, что хуже все равно не будет, последовал ее примеру.
Наконец, Летти закончила «приручать» приглянувшееся ей дерево, мягко отстранилась от него и перевела на эльфа затуманенный взор:
– Сейчас. Я просто давно не практиковалась, – извиняющимся тоном протянула девушка.
А затем покачнулась и рухнула на землю.
На раздавшийся одновременно с этим чуть слышный треск – ствол дерева раскололся посредине, открывая проход внутрь – эльф даже внимания не обратил: ему и так пришлось ловить дриаду, удерживать ее на весу, тащить до лежащих на земле юварок и при этом следить, чтобы никого не съели. Впрочем, доволочив девушку до Ноа с Эмили, юноша понял, какой он идиот – теперь ему придется нести к дереву не двоих, а троих. Ну, и плюс еще и рюкзаки.
Что радовало – оказавшись на поверхности Мяу куда- то в очередной раз сбежал: его хозяйка занятая своими делами этого даже не заметила, а уставшему после всех этих прогулок по подземным арсеналам эльфу было все равно. В любом случае, заниматься еще и заглотом – не придется.
Единственный остававшийся на ногах путешественник размышлял не долго. Юноша провел кончиками пальцев по линиям татуировки и дождался привычного мурлыкания: «Сила увеличена на семь процентов». Усиливать ее больше парень не стал, рассудив, что у него еще впереди будет много трудных дней, а прямо сейчас растрачивать резерв организма не стоит. Элиаш накинул на плечо один из рюкзаков, склонился и, буквально повесив на себя с одной стороны Ноа, а с другой Летисию, поковылял к дереву – оставшуюся сумку, да еще и Эмили он просто бы не дотянул, а выбор, кого и что оставить, был не особо труден. Вообще без припасов они долго не протянут, попадут ли еще в Эске- Кермен – неизвестно, а Эмили он знает меньше, чем Летисию или Ноа. Конечно, где- то в глубине души продолжала шевелиться совесть, но ведь эльф не собирался бросать несчастную юварку на земле. Вот сейчас доволочет Ноа и дриаду, и вернется за Эмили. И, заодно, за сумкой Летисии.
Бросив рюкзак и своих бесчувственных спутников внутри «одомашненного» дерева – пол покрывают мягкие опилки, у стен расположены грубо сколоченные лежанки (на этот раз, ради разнообразия, три, а не две), – парень отодвинул лианы, закрывавшие выход и тихо выругался: высунувшийся из земли корень обвил ногу оставленной спящей и сейчас осторожно заползал обратно, утаскивая с собой Эмили. Брошенный рюкзак неопрятной распотрошенной шкуркой валялся неподалеку.
