Леон опять злится. Сильно. Он опускает Мию в колыбельку и подходит ближе, чем еще больше бесит. Но я готова защищаться.
Лишь в последний момент меняю тактику.
– Мне плохо, Леон… – говорю на опережение, пока он не припечатал чем-нибудь обидным. Вкладываю в слова все свое отчаяние. – И тебе тоже. Я это вижу… чувствую. А если так, зачем это все? – Быстро обвожу комнату глазами. – Работать над отношениями – это вместе улаживать трудности. А мы их только копим. Я ничего общего не имею с женщинами, которые устраивают драматические представления и удерживают кого-то с собой насильно. Но из-за твоей отстраненности с каждым днем все чаще ловлю себя на мысли, что поступаю, как они, веду себя, как идиотка. И если все между нами так ужасно, то зачем мы остаемся вместе? Неужели тебе доставляет удовольствие наблюдать, как страдают другие люди? Особенно те, кто к тебе неравнодушен. Когда любишь всем сердцем, стараешься понять без слов. А я не то что без слов, я вообще тебя не понимаю. И ладно это. Но уехать среди ночи и вернуться с помадой на футболке…
– Ты вроде не глупая. Не приходило в голову, что в бар я поехал, чтобы отвлечься от мыслей о тебе?
– Отвлечься случайным сексом с какими-то девицами? – спрашиваю, не скрывая раздражения в голосе.
Повисает напряженное молчание. Буря эмоций разрастается во мне, мешая найти общий язык с Дамианисом.
Его взгляд пристальный и тяжелый. Леон протягивает руку и, взяв за подбородок двумя пальцами, заставляет меня встать на ноги. Какого-то черта повинуюсь. Сердце колотится в горле от того, как он смотрит в это мгновение. Обоюдное влечение по-прежнему сильное, и это пугает больше, чем я ожидала.
Не говоря ни слова, Дамианис буквально набрасывается и впивается в мой рот. Ладонью скользит по груди. Поцелуй больше похож на наказание, чем на проявление нежности. Губы Леона твердые, и он кажется очень далеким, несмотря на близость…
Размыкаю свои, презирая себя за слабость, что отвечаю на его жадный, мокрый поцелуй. Со стоном прикрываю глаза и впиваюсь ногтями в плечи Дамианиса. Которого еще совсем недавно, вероятно, обнимала другая женщина…
Это чуть отрезвляет.
Я гневно кусаю Леона за губу. Он отстраняется и шипит от боли, слизывает выступившую кровь. Учащенно дышит, не сводя с меня безумных глаз. Затем молча поворачивается и уходит, оставив после себя лишь вопросы и нарастающее чувство тревоги.
Слушаю, как шаги затихают в коридоре, и нервно сглатываю вязкую слюну. Во рту все еще вкус Дамианиса. Его злость не имеет видимых причин, и от этого я ощущаю себя еще более потерянной. Несмотря на болезненность момента, нужно найти силы и разобраться в происходящем. Хотя сердце подсказывает, что это лишь верхушка айсберга наших нерешенных проблем.
Засыпаю не сразу. Перебираю в уме события дня и его неожиданное завершение. В голове хаос, и лишь на рассвете удается найти покой. Однако сон нарушает плач Мии.
Я утешаю малышку, кормлю ее и укладываю обратно спать. Пытаюсь сделать то же сама, но ничего не выходит. Тогда беру коляску и выхожу на улицу, надеясь, что свежий воздух поможет прояснить мысли.
Машины во дворе нет, а значит, Леон уже уехал. Что не может не радовать. Не хотелось бы с ним сейчас пересекаться. Этот мужчина пагубно влияет на мою нервную систему.
В дом мы с Мией возвращаемся к обеду, чтобы перекусить и переждать жару. К тому же малышка снова плачет и никак не успокаивается.
