Досчитай до тридцати восьми - страница 13

– Какой оценка сегодня?

– Какая, – машинально поправила Рита и вздохнула. – Получила три по биологии.

– Если такая оценки получаешь, твои родители не дают нам общаться. Давай сегодня учишься, а я твой книги буду читать.

Серьезный вид, с которым Джину произнес эту фразу, рассмешил Риту, но вместе с тем и растрогал. Девочка с детства отличалась независимым нравом, и хотя в играх и общении со сверстниками редко проявляла инициативу, однако и командовать собой никому не позволяла. Она всегда делала только то, что хотела сама. Но с Джину было иначе. Ей почему-то нравилась его искренняя покровительственная забота, и Рита обычно прислушивалась к мнению друга.

– Пойдем через парк.

Джину кивнул, и они свернули с привычного маршрута. Через минуту их взору открылись деревья, что бросали причудливые тени на отполированные до блеска множеством ног парковые дорожки. А вдалеке, за запотевшими линзами прудов, словно рождественский пряничный домик, возвышался купол метро. Смотря по сторонам, подростки шли молча, интуитивно ощущая свое родство, не требующее слов, способных пока быть лишь пеной на поверхности их глубоких душевных вод.

– Смотри! Работает! – внезапно воскликнула Рита.

Джину повернул голову в том направлении, что указывала девочка. Там медленно вращалось старое колесо обозрения.

– Идем!

Мальчик стремительно схватил Риту за руку и, не дав опомниться, потащил к карусели.

–Джину, подожди! Я не могу, высоты ужасно боюсь!

Он в недоумении застыл.

– Ужасно, что?

Рита указала наверх и медленно повторила:

– Высоко. Я боюсь…

Джину понимающе улыбнулся.

– Я здесь буду. Мы город наверху посмотреть. Страх нужно бороть… я читал.

– Бороться со страхом.

Она со смущенным видом высвободила руку.

–А чего боишься ты?

Подросток промолчал, но по тому, как он внезапно помрачнел, Рита догадалась, что он понял вопрос. Уже в очереди у кассы девочка, по-прежнему ощущавшая беспокойство, сделала знак, собираясь уйти. Но Джину снова ее удержал.

– Я билеты куплю. Прошу!

Затем неожиданно тихо добавил:

– Я близкие люди боюсь терять.

На лице мальчика отразилось уже знакомое ей выражение, говорившее о том, что он нырнул в свою глубину. В такие минуты, хорошо чувствуя друга, девочка тактично затихала, позволяя ему самому искать берег. Снова взглянув наверх, Рита почувствовала, как гулко забилось сердце, однако уже через минуту она сидела в синей кабине. Мальчик устроился рядом и снова взял ее за руку.

– Я здесь, не бойся. Даже один раз город наверху увидеть.

– Хотя бы, а не даже… – машинально поправила девочка и крепко зажмурила глаза. Кабинка плавно двинулась вверх.

***

Как только Рита проводила Джину, на пороге ее комнаты показалась мать.

– Послушай меня, Маргарита…

Женщина чуть помолчала, затем с некоторой неохотой продолжила:

– Звонил Леонид и предложил встречать Новый год вместе, раз вы уж так с Джину крепко сдружились. Что думаешь?

Девочка интуитивно почувствовала, что мама хотела сказать вовсе не это, но захлестнувшая ее при этих словах радость заставила позабыть обо всем.

– Мам, ну, пожалуйста! Конечно, давайте все вместе!

– Господи, да что в этом мальчике-то!?

Женщина отстранилась и посмотрела Рите прямо в глаза, словно желая разгадать, что спрятано за этим искрящимся взглядом. «И почему ей так трудно понять собственного ребенка, внешне так похожего на нее саму, но по сути своей столь отличного?»

Жизнь женщины с детства текла по стабильному, вполне предсказуемому руслу. Ее родители были рабочими и большую часть времени проводили на заводе. Своей единственной дочери они с малых лет внушали, что можно добиться чего-то, лишь долго и напряженно работая. Эта установка настолько глубоко проникла в сознание девочки, что, поджидая со смены родных, она успевала приготовить ужин, прибраться дома и даже почитала себя обязанной прочесть дополнительный материал к учебным заданиям. Окончив школу с отличием, девушка без труда поступила на химический факультет, где среди множества претендентов выбрала себе будущего мужа по вкусу. И даже будучи уже беременной Ритой, она старательно корпела по ночам над кандидатской, желая после декрета вернуться в родной институт преподавать. Но в столь досконально продуманный план вмешался перестроечный хаос, и все рухнуло. Река, по которой женщина так упорно плыла, невзирая иногда на встречное течение, обмелела. И чтобы прокормить семью, она без малейшей жалобы на жизнь сменила научные изыскания на поношенный рыночный фартук. На мужа девушка надежд не возлагала, прекрасно сознавая, что в их престижном институте тот оказался лишь благодаря связям родителей, что в то время доживали во власти свой век.