– Будет фирменно, – на радостях поддержал Боря, а я опять скривился от совдеповского словечка.
Лужей мы окрестили загадочный водоёмчик метра два в диаметра и мелкий на вид, похожий на небольшую лужицу, оставшуюся после дождя. На самом деле я в ней чуть не утонул, пытаясь измерить глубину. Лужица оказалась бездонной. Во всяком случае, ольховая жердь длиной в два моих роста свободно погружалась вместе с рукой и могла идти в таком темпе сколь угодно дальше.
Был ли это вход в затопленную карстовую пещеру или какой другой провал, я так и не уяснил. Лужа являлась аномалией, непонятной, а, потому, пугающей. Казалось, что оттуда может вылезти нечто нехорошее. Например, хищный подземный житель в виде толстой змеи, белесой от вечного мрака, слепой, но с хорошо развитым обонянием. Какой-нибудь неизвестный науке обитатель залитых водой пещер средней полосы России, бывший в дохристианские времена грозным божеством ильменьских славян. Потом забытый, но успешно доживший до наших дней и периодически всплывающий наверх подкормиться. Представлялось, как он ночью вылезает из дыры и ползет по мокрой траве, разевая усеянную длинными игольчатыми зубами пасть, чтобы лучше уловить доносимый ветерком из палатки аппетитный запах человеческих тел.
Лужа была причиной беспокойства и спал я плохо. Даже наломавшись за день, долго ворочался прежде чем задремать. Сон был чуткий, я по несколько раз открывал глаза на любой подозрительный шорох. Дело было даже не в Луже, вернее, не только в ней. Сам воздух вблизи кургана казался пропитанным чертовщиной. Было даже удивительно, почему княжеского ратника похоронили в таком сомнительном месте. Обычно для погребений дружинники выбирали участки повеселее. Я много поездил по Новгородской области и столь мрачный могильник наблюдал впервые.
Сюда даже не залетали комары.
Мы затушили костер, скрутили спальные мешки. Эрик добровольно навьючил на себя армейский сидор с питательным продуктом. Машину и снаряжение оставляли без опаски. Ввиду отсутствия поблизости деревень незваные гости имуществу не угрожали.
Боря взял ружье и мы выступили в поход. Миновали Лужу, по которой я едва не проехался на «Ниве». Хорошо, интуиция подсказала прежде выйти и посмотреть, не утонут ли колеса. Я сам едва не утоп, а потом мы долго искали объезд. Трава не сохранила недельной давности отпечатков протекторов. Вообще-то, добраться до кургана оказалось сложно. Были в этом и свои плюсы. Например, уходили из лагеря, зная, что за время нашей отлучки его никто не потревожит, да и раскопки лучше производить в стороне от любопытных глаз. Уединенность и обособленность кургана имела важное значение в неприкосновенности витязева праха. Ведь, насколько мне было известно, здесь левый берег Мсты оказался недоступен для немецких солдат и техники. Правда, от доморощенных кладоискателей это не уберегло.
Чего только не передумаешь, идя по лесу. Начинало темнеть и приходилось постоянно вглядываться под ноги, но я все равно спотыкался. К счастью, бродили недолго. Боря уверенно вывел к озеру.
И я застыл, потрясенный.
Сначала мне показалось, что я вижу кусок пасмурного неба, непостижимым образом опустившийся на землю. Затем деревья расступились и перед нами блеснула ровная гладь воды. В полном безветрии озеро, как огромное зеркало, безукоризненно отражало тускнеющий небосвод. Лес почтительно обступал его, держась на некотором расстоянии от лишенных растительности берегов. Непонятно почему, оно действительно было мертвое. Уже много веков.
