– Собственным образом ты вызывала чрезмерное восхищение и для кого-то порой превращалась в идола. Склоняла к грехам. Взгляни, как ты поступала, разве тебе было не приятно, когда на тебя смотрели с вожделением? И ты не намеренно соблазняла, вызывая похоть?
– Я так вдохновлялась! К тому же это проявление любви, разве нет?!
– Так ты только плотский голод утоляла и углубляла сердечную пустоту. Заставляла мужчин исполнять все твои мимолётные капризы, но на самом деле ничего не получала взамен, – силуэт начал обращать внимание Мии на её порочные дела.
– Я не специально, оно само! Вернее, они сами! – пыталась оправдаться Мия. —Можно подумать другие так не поступали, и вы, между прочим, сами меня создали привлекательной! Зачем тогда теперь за всё это спрашиваете?!
– Тебя сотворили красивой, потому что любили, – ответил голос. – Прискорбное применение ты нашла своей красоте.
– Но я всем помогала! Взгляните!
Мия схватила первое попавшееся под руку облако и показало силуэту. В лучах света на нём проявились недавние события из жизни Мии.
В гримёрку после концерта ввалился тучный мужчина средних лет с одутловатым пузом, отдающим маслянистым блеском, гладковыбритым пухлощёким лицом и низким подбородком. Он носил всегда аккуратно выглаженные рубашки и штаны на подтяжках. Никогда не разговаривал натощак. Измаил Вольтерберг работал у Мии финансистом и, судя по хмурому настрою, был чуть ли ни единственным из всего окружения Мии кто не разделял всеобщей радости от её гениальности.
– Гос-по-жа Онгаку! – обратился он по фамилии к Мие, размахивая распечатанными отчётами в руке.
Она подняла усталый взгляд из-под съехавших на нос круглых очков и посмотрела на Измаила с усталым снисхождением.
– Взгляните на эти цифры! Они просто ужасают! – выпучив глаза и качая головой, высказывал возмущения Измаил.
– Неужели это так срочно, и они не могут подождать? – спросила Мия осипшим голосом.
Мия любила комфорт и ненавидела, когда его кто-то нарушал. Она вытерлась салфеткой от пота, разнежилась под кондиционером и отпила воды.
– Я уже просто не мог в одиночку на них смотреть! Опомнитесь! Что вы творите?!
Мия не особо разделяла бурной тревоги финансиста, но, собравшись с остатком сил, попыталась принять заинтересованный вид и показать, что готова слушать со всей внимательностью. Напечатанные на бумаге таблицы и толщи цифр ей мало что говорили и, похоже, имели весомое значение только для Вольтерберга.
– Ваши финансовые дела просто ка-та-стро-фичны!
– Катастрофически хороши?! – переспросила Мия.
– Нет! Такими темпами мы разоримся! С вашим ошеломляющим творческим успехом мы умудрились не попасть в топ тридцать до тридцати самых многообещающих и талантливых молодых исполнителей!
– Меня не беспокоят все эти рейтинги и надуманные списки. Радость зрителей – вот настоящий показатель!
– Несомненно, вы звезда! Одна из ярчайших на небосводе, но такими темпами испортите себе репутацию! От нас откажутся все спонсоры! А новых и в помине не сыщем!
– То есть, вы имеете ввиду, что мне нужно сочинить больше песен о волнующих молодёжь проблемах? – глядя в потолок, предположила Мия. – Например про любовь! – восторженно воскликнула она.
– Вы меня вообще слушаете?! – вскипел Вольтерберг и хлопнул бумагами о стол. – Я предлагаю сократить наши расходы! Они невероятно расточительны!
– Ага, невероятно замечательны! – взмахнула Мия в воздухе пальцем как дирижёрской палочкой.
