– Он любил Лею, – произнес Арс, находя руки Ванессы и сжимая их в своих ладонях. – А она любила меня. Всегда. Мы с ним никогда не соревновались за нее. Если бы она захотела быть с ним, я бы не стоял на пути. Смысл? И он прекрасно это понимал. Возможно, ему просто хотелось отыграться. Или… я не знаю. – Арс невесело усмехнулся. Чуть отстранился, разглядывая лицо Ванессы с такой нежностью, от которой щемило в груди. Родным ласковым движением завел прядь волос за ухо. Ванесса так скучала по этому жесту. – Я в принципе его никогда не понимал.
Ванесса неосознанно склонила голову вбок, прижимаясь щекой к его руке. В груди медленно успокаивалось все существо, истерзанное, вымученное, выжатое за последние сутки.
– Что случилось? – спросила Ванесса на выдохе.
Может, если бы Арс рассказал ей всю историю целиком, от и до, ему бы самому стало легче? Так, как было ей сейчас, когда последняя тяжелая глыба сорвалась с плеч и ухнула вниз.
Арс стиснул челюсти. Ванесса почувствовала, как напряглись его плечи, как стали твердыми пальцы у ее лица. Взгляд наполнился темнотой. Не полностью, до краев, но достаточно, чтобы заметить ее.
– Да ничего особенного в целом. Радмир просто вел себя как мудак. Манипулировал Леей, пытался привязать к себе. Навязывал чувство вины, когда она не проводила с ним время или отказывалась от компании, выбирала меня. Постоянно сближался с ней и отдалялся, ссылаясь на идиотскую занятость, дело доходило до многодневного игнора, и это съедало ей все нервы, она постоянно винила себя. Он обесценивал ее эмоции и чувства. Больше всего я ненавидел у него фразу «Ты слишком эмоционально реагируешь». И еще одна, прям коронная: «Мне жаль и обидно, что ты считаешь, будто я специально делаю тебе больно», – Арс хохотнул. Невесело. Зло. – Такая неприкрытая, прозрачная манипуляция, но если ты не умеешь ее распознавать или тебе говорит это близкий человек, знаешь, как легко на нее можно повестись?
«Теперь знаю»
Дрожь побежала по рукам, и Ванесса передернула плечом, сбрасывая ледяное оцепенение. Внезапная мысль разорвалась в голове: сейчас, после всего, что Ванесса успела понять и узнать о Радмире, рассказ Арса ни разу не навел на мысль, что он говорил про какого-то другого человека – Ванесса легко сочетала в голове образ Радмира и все те вещи, которые узнала от Арса. И все равно, несмотря на это, ей становилось не по себе от того, что с самой первой встречи Радмир показался ей приятным, открытым парнем.
Что она так легко обманулась…
Неумеющая, не сталкивающаяся до этого с манипуляциями. Со злостью и желанием навредить.
– Я долгое время не знал об этом, просто считал, что Мир дебил несерьезный. И только позже я узнал, что все это он делал специально. И изводил ее специально, чтобы заставить сомневаться, видимо. В ее чувствах ко мне и к нему. Возможно, как-то переменить их в ее голове. То есть поменять местами ее отношение к нему и ко мне, как-то привязать ее к себе, почти насильственно, через психику. Но вот только он не понимал, видимо, – Арс взглянул в глаза Ванессы, и только сейчас она заметила, что они в этом ярком свете комнаты снова казались светлее, уходили больше в зеленый оттенок, нежели в карий. – Никакими манипуляциями ты не заставишь человека любить тебя. По-настоящему любить. Ничего ты не сделаешь с тем, что у него нет к тебе чувств. Не нарисуешь их, не передашь часть своих. Как бы ни старался, какими бы психологическими приемами ни владел.
