– Не платя за комнату?
– Она заплатила до конца месяца. Устыдившись за скверное подозрение, я решил помочь с чемоданом. Но я старик, догнать не смог. Проклиная себя за беспомощность, я наблюдал, как она спускается в метро.
Бланшар взял изогнутую трубку из целой коллекции, лежащей на столе, и принялся рассеянно осматривать ее.
– Я уже не ждал ее возвращения, но она вскоре появилась. Прошло не более пары минут, и Сьюзен вернулась на улицу, по-прежнему с чемоданом. Но теперь он казался пустым. День был ветреный, и явно полегчавший чемодан бился о ее ногу.
– Вы рассказали об этом полиции? – спросил Флойд.
– Да, но детективы не придали значения. По их мнению, я просто придумал этот случай или мне показалось, что вес чемодана убавился.
Флойд аккуратно записал, будучи уверенным – хотя сам не понимал отчего, – что это важное наблюдение.
– Это одно из свидетельств злого умысла, о которых вы говорили по телефону?
– Нет, я имел в виду совершенно другое. За две-три недели до смерти поведение мадемуазель Уайт резко изменилось. Она прекратила посещать скачки и гостить у меня, проводила все больше времени вне своей квартиры. Когда же мы случайно встречались на лестнице, она казалась задумчивой и озабоченной.
– Вы проверяли ее квартиру?
Бланшар поколебался, но все же решил ответить:
– Она перестала покупать книги и журналы. Их накопилось в ее комнате много, и я видел, что коллекция не обновлялась.
Флойд глянул на Кюстина:
– Хорошо. Должно быть, она что-то задумала. У меня появилась версия. Хотите узнать какая?
– А мне предстоит заплатить за услышанное? Мы же еще не обговорили условия.
– Думаю, к этому еще подойдем – если продолжим расследование, конечно. Мне кажется, у мадемуазель Уайт был любовник. Наверное, она кого-то встретила в последние три недели перед смертью.
Говоря, Флойд внимательно наблюдал за Бланшаром, пытаясь угадать, как тот отреагирует на услышанное.
– Она проводила время с вами – невинно, я уверен, – и вдруг ее приревновал любовник и потребовал, чтобы она не уделяла внимание никому, кроме него. Больше ни походов на ипподром, ни милых разговоров за чаем.
Бланшар задумался.
– А как же с книгами?
– Смею предположить, у нее появились дела важнее, чем обход книжных магазинов и газетных киосков. Она потеряла интерес к своей библиотеке и, соответственно, к пересылке книг в Дакоту.
– Смелые предположения, – заметил Бланшар. – И буквально ни на чем не основанные.
– Я же сказал: это версия, а не достоверно установленный факт. – Флойд сунул в рот зубочистку и принялся жевать. – Я всего лишь хочу сказать, что объяснение случившегося может лежать на поверхности.
– А ее смерть?
– Сказанное вами ведь не исключает несчастного случая.
– Я уверен, что ее выбросили. – Старик достал из-под своего кресла обшарпанную жестяную коробку из-под печенья с орнаментом тартан и фотографией шотландского терьера на крышке. – Возможно, это вас убедит.
Флойд взял коробку и пошутил:
– Знаете, я в последнее время слежу за фигурой…
– Откройте, пожалуйста.
Флойд подцепил ногтями крышку. Внутри лежала пачка разномастных документов, скрепленных резинкой.
– И что это значит? – спросил Флойд с легким раздражением.
– Менее чем за неделю до смерти мадемуазель Уайт постучала в мою дверь. Умерла она двадцатого, значит ко мне пришла пятнадцатого или шестнадцатого. Она выглядела по-прежнему озабоченной и растерянной, но по крайней мере захотела поговорить со мной. Прежде всего извинилась за свое невежливое поведение в течение двух предыдущих недель и сказала, что очень скучает по лошадям. И дала мне эту коробку.
