После того, как пояснил, что мне предстоит делать, подбоченясь, сдвинув брови и сжав губы, я сердито глянул на него. Тот только усмехнулся в ответ.
Посопев немного, пришлось и на это согласиться.
Вот и стал я помимо всего прочего, бегать по двору, ловить Пал Палыча, для того, чтобы улучшить ловкость. Петух носился от меня как сумасшедший.
Дикий он какой-то. Завидев, что приближаюсь к нему, тут же давал деру, расправив крылья, наверное, взлететь хотел. К тому же, еще хитрый и коварный.
Я часто падал, прыгая вперед, пытаясь его ухватить. Этот гад, умудрялся отскакивать в сторону и, исподтишка клевать меня в задницу, пока я поднимался. Как коршун набрасывался!
И ведь ужасно больно, я даже подпрыгивал, взвизгивая, потирая больное место. До крови клювом пробивал! Ух, как он меня злил!
Зато когда ловил, петух тут же становился смирным, покорным, опускал голову вниз, поглядывая на меня одним глазом, пока нес его в курятник.
Вот точно, все понимал. У меня вообще сложилось впечатление, что он сам так развлекался. Даже, как ни странно, замечал у него улыбку, хитрую такую, после того, как ему удавалось меня клюнуть. Хотя, как такое может быть, не понимаю, но ведь он точно, улыбался!
Так пролетели три дня. На четвертый, как только я проснулся, тут же услышал голос в голове. Даже вздрогнул от неожиданности, совсем про него забыл.
– Выносливость увеличилась на два пункта и составляет пятьдесят процентов.
– Сила увеличилась на два пункта и составляет сорок шесть процентов.
– Ловкость увеличилась на три пункта, и составляет сорок два процента.
Известил он меня.
Не много, но это все равно порадовало, улыбнувшись, я повеселел. Процесс пошел, теперь не остановлюсь.
Интересно еще то, что к вечеру, каждый день болели мышцы, а утром все было нормально.
Даже синяки от ударов клювом петуха, исчезали. Действительно, процесс восстановления у меня, намного быстрей идет, чем у обычного человека.
После завтрака, дед известил, что сегодня заниматься не нужно. Он ненадолго куда-то съездил и привез мне документ.
Я все равно поступил по своему, пока его не было. Отжавшись, совершил пробежку по двору, а чего время терять.
Затем уселся сбоку дома на лавочке и просто нежился на солнышке, загорая.
Ведь бегал в одних трусах, к тому же босиком. Мне нравилось ощущать густую, мягкую траву под ногами! Даже кайф от этого получал. Наверное, потому, что в прошлой жизни ни разу по ней не ходил без обуви.
– Вот, все готово. – Он протянул бумажку, довольно улыбаясь, присаживаясь рядом.
Взяв, развернув листок, я прочитал:
Вверху крупными буквами написано: "СПРАВКА", далее текст:
"Выдана: Никите Ивановичу Горскому, ввиду утраты всех документов и трагической гибели родителей.
Отец: Иван Матвеевич Горский, мать: Марина Сергеевна Горская.
Сей документ подтверждает, что Никита Иванович Горский родился в г. Московске, в мае, двадцать восьмого числа, семь тысяч пятьсот двадцать первого года, в Российской Империи." Дата, подпись, печать.
Я удивленно посмотрел на деда.
Он махнул рукой.
– Этого достаточно для прохода через портал и твоей легализации в этом мире. Нормальные документы сделаем, когда тебе исполнится четырнадцать лет. Ну и как ты хотел, твой день рождения теперь в мае. Убери. – Он кивнул на бумажку.
Сложив аккуратно листок, я зажал его в руке, потом в комнате, в стол положу.
– В общем так. – Дед с серьезным видом посмотрел на меня. – Вот, что будет дальше.
