- Зачем? – лениво поинтересовалась я. – Не-не,
я до утра полежу. А вдруг у меня переломы? Или еще какие-то травмы? А утром
найдут меня, расспросят, записочку прочитают, которую твой братик мне подсунул.
Ну и разберутся, как положено.
Мариса
побледнела.
- Ты…
- Я, конечно. Знаешь, что он мне написал?
Поскольку Матиас
был дураком и подонком, который самоутверждался за счет Каэтаны, и не ждал от
нее подвоха, он и написал все открытым текстом.
Придешь в башню
– отдам белье. Нет – всем его покажу.
Х-ха!
И записочка у
меня лежит… как я люблю компроматы! Буллинг, троллинг… вы знаете, что делают с
пойманными троллями? Правильно, тащат на лабораторный стол для препарирования и
тщательного изучения. А потом – разделка и баночка со спиртом.
- Да кто тебе поверит? – вякнул Матиас.
- Мне? Твоему почерку, твоим чернилам из
грасальских орешков и золотой пыли, которыми ты всем уши прожужжал, да и следы
остались, наверняка. У тебя ума не хватит их убрать, - припечатала я. –
Записочка у меня в надежном месте лежит, я ее завтра ректору предъявлю, и
плакать буду. Горько-горько. Так что… пеняй на себя. Что у нас за такие шуточки
в Уставе прописано? Исключение? Или сразу под суд? За покушение на убийство…
это же ты меня напугал? Вот, считай, лишение дворянства. А то может, и тюрьма.
Не казнят, я жива осталась. Но ты еще будешь мечтать о плахе.
Мариса зашипела,
словно гадюка.
- Да я тебя…
- Это если ты за братцем не полетишь летягой,
- ехидно отозвалась я. – Кто ж поверит, что у него ума хватило на такую подлость!
А вот если ты подсказала… я намекну, что эс Морено обратил внимание на меня, и
все поймут.
Скрежет зубовный
стал для меня настоящей симфонией.
Оба Лиеза
скрежетали зубками, понимая, что попали. И поделать со мной ничего не смогут.
Тащить меня за
руки – за ноги? А я еще и орать могу, и отбиваться. И до рассвета не так, чтобы
далеко. Каэтана полночи по комнате металась, этот полудурок чуть не ушел спать.
Но желание поиздеваться было сильнее желания выспаться.
Козел!
Надеюсь,
сестричка шкуру с него сдерет. Шпильками. А если она не справится, я помогу.
- Чего ты хочешь? – сдалась сестричка.
Ага, вопрос на миллион. Чего я хочу?
Память Каэтаны
послушно зашевелилась, и я насмешливо ухмыльнулась.
- Хочу. Обязательство. На пять тысяч золотом.
- ЧТО!?
- А ты думала… сейчас этот придурок мчится в
свою комнату и там пишет его по всей форме. И приносит сюда. Это будет моей
гарантией безопасности. Заверенная бумага у него есть?
- Нет, - соврал Матиас.
- Значит, сначала к сестре, за бумагой, а
потом сюда. Жаль, времени уже немного осталось.
- У меня столько нет, - Матиас топнул ногой.
- Шесть тысяч, - равнодушно ответила я. Род
Лиез, в отличие от нас, богат. – Сегодня ты сделал глупость, и за нее придется
платить.
- Ты понимаешь, замарашка…
- Понимаю. До рассвета часа два? Семь тысяч.
Дошло. Долетело.
Что каждый вяк и хрюк увеличивает сумму, и что снисхождения не будет. А если
история получит огласку… Мне тоже достанется. Но Матиас и Мариса вылетят
обязательно.
И парень,
развернувшись, помчался к зданию мужского общежития. Мы остались с Марисой.
Я села прямо на
каменную плитку, пошевелила головой, руками, прислушалась к телу.
Телу!
Да разве ж это –
тело?
Это сопли в
киселе! Вермишель переваренная! Глиста недобитая!
Вот у меня
раньше было! И пресс, и попка орешком, и мышцы прокачаны… я все шпагаты могла
выполнить, по канату влезть, а как у меня был удар поставлен! Местным и не
снилось!
