На пороге стояла Каэтана Кордова.
И смотрела очень смущенно.
– Раэша Ония, я прошу прощения за беспокойство…
Раэша едва сама не упала. Вслед за мыслями. Чтобы эсса? Извинялась?! Там небо на землю не упало заодно? Может, стоит проверить?
Но Каэтана выглядела искренне смущенной.
– Раэша, я прошу у вас прощения. Я не знала, что задумали эти балбески, мои соседки. Но вы-то и вовсе ни за что пострадали. Пожалуйста, не держите на меня зла?
И в руки раэши лег увесистый сверток, от которого так запахло пирожными, что у женщины аж слюна потекла.
– А… э…
– Еще раз прошу у вас прощения, раэша. – Каэтана слегка поклонилась, развернулась и ушла. А раэша осталась стоять дура дурой.
Чего уж там!
Всякое за последние годы с ней бывало! И подкупить ее пытались, и запугать, и надавить, и подольститься… а вот извиняться никто не приходил. Ни разу. Эссы по умолчанию считали, что они всегда правы. Приходилось разубеждать.
Так что сегодня раэша получила новый опыт.
А заодно корзиночку с удивительно вкусными пирожными. Дорогими и вкусными. И банку крема для лица. Тоже безумно дорогого. Не меньше пары золотых стоит такой.
Настроение у раэши как-то и улучшилось. И под вечер она решила, что не держит на Каэтану зла. Бывает… не она ж те чернила подливала? Вот, сразу ясно, что девочка не виновата, девочка хорошая, уважительная… надо бы за ней приглядеть. Мало ли что?
Обязательно надо приглядеть, мало ли что другие мерзавки придумают! А тут и раэша Ония подоспеет. И плохим будет наказание, а хорошим награда. Все по книге Даннары. Там еще пирожные остались?
2
Фатима Ломбардо не слишком удивилась, когда в дверь постучались. Не в ту, которая со стороны коридора, нет. Ее вызывали в душевую.
Что ж. Это неудивительно, секретничать они с Олиндой предпочитали именно там. И Севилла к ним частенько присоединялась.
Каэтана – нет. Кому может быть интересна эта серая мышь?
Они вот отработают на кухне, а потом с ней как следует разберутся. Пока сил нет… и времени. Ничего, было бы желание!
Нос Фатимы уловил чарующий запах.
Корица, ваниль… пахло пирожными. Да не абы какими! Дорогими; кажется, она даже кондитерскую знала. Раэши Баум… бешеные цены, но так вкусно! Еще и привозит она пирожные не каждый выходной. И раскупают их мгновенно… практически!
Желудок жалобно квакнул, намекая, что такие радости ему не часто предлагают. Может, хозяйка, приглядимся?
Фатима и пригляделась. И даже рот открыла.
На полу душевой были уложены четыре подушки – и небольшой коврик по центру. А на коврике ваза с фруктами, коробка с пирожными и бутылка вина. На одной из подушек сидит… да! Это Каэтана!
Только вот сейчас ее серой мышью не назовешь.
Глаза большие, губы яркие… у нее и грудь есть? Правда, что ли? И туника цвета палой листвы ей жутко идет… да что тут происходит?
Фатима озвучила этот вопрос вслух, но и Олинда, и Севилла были с ней полностью солидарны.
– Присаживайтесь, девочки, – повела рукой Каэтана. – Убить вы меня всегда успеете, а вот пирожные пропадут. И вино вроде неплохое. Взяла сладкое, ваших вкусов я не знаю.
Севилла сделала шаг вперед, пригляделась.
– «Драконья заря»? Кордова, ты кого ограбила?
– Она подставить нас хочет? – мрачно поинтересовалась Олинда.
Каэтана демонстративно подняла бутылку, вытащила пробку и налила себе в бокал. Выпила и облизнулась.
– Не зря за него такие деньги просили. Ну что – зовите вахтершу? Вы все трезвые, я пьяная, сейчас мне и нагорит. Но пирожные нам не вернут.
