Алекса и самого штормило под влиянием чар. Леона это видела, она же не слепая. Он всё время кидался ее спасать, даже с риском для жизни – чего стоила одна только битва с троллем! А эти двое парней утром на сеновале? Он ведь спас ее от изнасилования… Сердце Леоны переполняли и благодарность, и нежность, и еще какие-то чувства, которые она не могла распознать. А в другие минуты Алекс как будто терял голову – был готов целовать ее, забыв обо всем, добиваясь, чтобы и она забыла обо всем, чтобы сказала «да». С таким Алексом она чувствовала себя счастливой, только длились эти моменты счастья совсем недолго.
Потому что господин дракон – он же баран, он же чурбан бесчувственный! – тут же вспоминал, что никакая человечка его не достойна. Что на самом деле он вовсе не влюблен. Что на него повлияли чары. Что она, Леона, ему неинтересна. Что он ищет истинную драконицу и будет искать эту дамочку хоть всю жизнь. Что только настоящая драконица сможет разжечь огонь в его сердце. Леона так и не поняла, что это за огонь и зачем его вообще разжигать. Ей не хотелось разбираться в дурацких драконьих причудах. Ей было больно. Просто очень больно.
В ту секунду, когда бесчувственный чурбан заявил, что дракон в принципе не может быть счастлив с человечкой, Леона вдруг осознала, что могла бы полюбить его. Она совершенно точно влюбилась бы в того самоотверженного, пылкого, страстного, смелого, сильного Алекса. Но ведь он остается таким недолго. На месте благородного мужчины почти сразу появляется высокородный дракон. Тот самый, которому Леона и даром не нужна.
А раз так, то и он ей не нужен.
Она никогда, никогда, никогда в него не влюбится! Исключено.
Пусть ищет свою драконью пару. Пусть ликует, что у его избранницы чистая кровь. Пусть женится на Ванессе. Сам же сказал, что Ванесса может быть его парой?
Вот и пусть. И пусть!
Леона сжала кулаки.
Она скует сердце железным обручем и плакать из-за какого-то чурбана не будет. Не будет ни за что!
***
Как и обещал вчерашний попутчик, тот самый бородатый Климент, в конце концов дорога привела их к большой деревне.
Солнце весь день пекло немилосердно, так что Леона сразу побежала к деревенскому колодцу, а Алекс – за ней. Алекс передал Леоне Рослика, чтобы гном не свалился в колодец, спустил ведро, быстро вытащил его уже с водой и поставил на бортик. Рослику первому налили холодной воды в крышечку, а потом уж все вместе они принялись пить, пить и пить, жадно, торопливо, взахлеб, и все-таки никак не могли напиться.
– Немного отдохнем здесь, в тени, – предложил Алекс.
Леона кивнула – идея была хорошей, хоть она и не собиралась сообщать об этом самому Алексу.
– Но смотреть надо в оба, – добавил он. – Объявятся какие-нибудь фермеры в большом количестве, сразу уходим.
– Почему? – удивилась Леона.
– Почему? – мрачно переспросил Алекс. – Ты разве не в курсе, что мужчины имеют обыкновение слетаться на твой любовный дар, как пчелы на мед? Прибежит мужиков целая деревня, а мне потом с ними дерись. А оборачиваться в дракона по-прежнему нежелательно.
– Целая деревня не прибежит, дар не на всех влияет, – возразила Леона, испытывая сильнейшую потребность сказать ему что-нибудь наперекор.
– Серьезно? И на кого же влияет?
– Фея упоминала, что только на молодых. На тех, чье сердце свободно.
– Надо же, как мне подфартило, попал в число избранных, – процедил Алекс сквозь зубы.
