Сообщение по внутрибатальонной связи:
– Всем офицерам и МКС[4], напоминание сверху. Мы должны взять его живьем.
Никаких комментариев, разумеется. Только в интонации.
«Я солдат».
Это значит: «Я выполняю приказ».
По внутривзводной связи прозвучало:
– Солдаты, он направляется в нашу сторону.
Джо сопоставила данные «Гемины» с тепловым следом на местности в сотне метров впереди. Отсоединилась от «Гемины» и, зафиксировав направление, включила тактическую частоту своего отделения:
– Идет прямо к нам в пасть, парни.
– Почему же его не видно? Вы его видите, сержант? Кто-нибудь его разглядел?
Никто не разглядел. Но не мог же этот тип быть невидимкой? Он должен уже буквально наступить на них.
Наступить! Джо посмотрела вверх и установила максимальное усиление. Есть! Что-то шевельнулось на одной из балок.
Ее выстрел четко осветил его силуэт. Он сжался в напряженный комок, вцепился в туго натянутую сетку, отходящую от колонны, и начал медленно превращаться в нечто похожее на черную пластиковую пленку. Джо переключилась на частоту взвода:
– Взводный, это второе отделение. Мы засекли его.
Пещера имела форму идеальной сферы диаметром в тысячу метров. Огромная масса висела почти в самой ее сердцевине или чуть выше, в направлении силы гравитации. Из выгнутых стен в эту массу летели молнии. Жестяной гром ударял себя в грудь и завывал по всей камере. Сгустки красного газообразного огня взрывались в темноте. Между провалами грома метался дьявольский самодовольный смех.
У входа в коридор, упиравшийся в стену камеры, стояла женщина.
– Он сегодня в драматическом настроении.
Ее спутнику на вид было семнадцать лет. Она выглядела на двадцать один год. Он и в самом деле был юн. Она – нет. Она была намного старше и бессердечнее, чем казалась. В ее бледно-голубых глазах проглядывало сожаление палача.
– Когда мы убьем его?
Темные глаза юноши не выглядели молодыми. Все остальное в нем производило впечатление мальчишеской наивности и невинности, но глаза были глазами хищника.
Она шлепнула его по лицу:
– Не смей так говорить! Даже думать не смей, когда ты так близко к нему. – А затем рассмеялась. – Еще не скоро. После того, как он добьется успеха. Если добьется. – Смех ее, пусть и негромкий, звучал так же порочно, как и тот, что гремел внутри сферы. – Кто захочет унаследовать несчастье?
Юноша вздрогнул. Здесь было холодно и мрачно, а в воздухе витало что-то, напоминающее кладбище перед рассветом.
– Зачем он позвал нас?
– Вероятно, ему нужно поведать кому-то о своей гениальности, а Лупо Провик не подпитывает его самолюбия, потому что отказывается восхищаться.
Она приложила ладонь к блестящей пластине на стене.
– Отец, мы здесь.
Представление продолжилось с удвоенной интенсивностью. Стрелы молний ударяли в стену рядом с концом коридора. Голографические монстры парили в воздухе, кусаясь и клацая когтями, выдыхая огонь и плюясь ядом. Сквозь всю эту ярость невозмутимо проплывала черная гондола с похожим на скелет гондольером. Задняя подсветка выдавала голограмму. А гравитационной лодкой управлял человекоподобный робот, созданный воображением Саймона Трегессера.
Лодка уткнулась носом в стену. Женщина шагнула на борт. Юноша помедлил, но последовал за ней. Крыло страха отбросило мимолетную тень на его лицо.
Затем черты лица юноши застыли в немного наивной невозмутимости. Он еще только учился этим премудростям.
