— Я распоряжусь, что завтра же вы займёте место среди служительниц сокровищницы. Сможете покинуть его, когда сочтёте себя готовой к новому замужеству. А теперь, подите вон! Немедленно!
3
— Что случилось, милорд? Я кого-то вам напоминаю? — голос этого человека и вправду отличался от гласа забытой тени из прошлого, но в остальном сходство было удивительно точным.
— Лорд Лаветт, я полагаю? — сухо осведомился я. Пусть он сам объяснит весь этот маскарад. За те годы, что я спал, отец Исиндоры мог заболеть чахоткой, а от лекарства на основе свинцового сахара и ртутной воды голос непременно изменился бы.
И всё же звериным чутьём я угадывал: это другой человек, близкий родственник.
— Верно, Великий господин, — после некоторой паузы, во время которой он изучал моё лицо, произнёс лорд с лицом, изрытым следами от оспин. Точно, лекарства на основе ртути тоже оставляют подобные метки.
Я никогда не интересовался целительством, Драконы почти не болеют, но когда живёшь достаточно долго, поневоле узнаёшь много лишнего.
— Называйте меня, Дэниел. Я не желаю играть в ваши бессмысленные ритуалы, вы ведь из них, из огнепоклонников? Рискну показаться неблагодарным, но ваша братия всегда казалась мне разряженными шутами. Как дети играете с огнём, природу которого не понимаете.
Кажется, за годы спячки я стал таким же брюзгой, каким был мой отец.
— За последние столетия мы тоже поменялись вместе с миром вокруг. Изучали древние тексты, в которых написано о ваших достоинствах и недостатках, — лорд закашлялся, прижал чистый, белый платок ко рту, и в воздухе к прежним ароматам добавился запах крови.
Порченной, отравленной и не дающей сил своему хозяину.
— Вам осталось жить недолго, — спокойно произнёс я, воспользовавшись тем, что лорд Лаветт не может мне ответить.
Жестоко, по людским меркам, но фамилия Лаветт вызывала в душе ярый протест. Я помнил и старого лорда с его дочуркой, которые решили цепляться за меня как за спасение, а когда не получили желаемого, прислали письмо-шпильку.
Жалкая попытка людей, неспособных проигрывать достойно. Если ты слаб, надо этому учиться.
— Поэтому я так спешу, — задыхаясь и преодолевая новый приступ кашля, произнёс Лаветт. Впервые с момента нашего разговора я почувствовал к нему некое подобие уважения. Люди до ужаса бояться смерти, а этот смирился и пытался извлечь максимум из отпущенных ему дней.
— Вы знаете о том, какой сегодня год? — внезапно спросил собеседник, и я усмехнулся. Слышал, что перед самым концом люди впадают в горячку, путающую мысли в их головах и заставляющие вот так бессмысленно перескакивать с одной нити разговора на другую, совсем с нею не связанную.
— К чему вопрос, лорд Лаветт? Я спал год или два, возможно, около трёх. Мне неизвестно.
— Вы спали больше ста лет, Дэниел.
Я взглянул на него чуть пристальнее. Точно горячка!
— Вам надо бы принять лекарство от жара и лечь в постель, — резко ответил я.
— А вам посмотреть в окно, — в таком же тоне ответил Лаветт.
Спорить с умалишённым и умирающим — зря время терять. Я и так проспал пару лет, а ему вскоре предстоит заснуть навеки.
— Драконы не могут спать так долго, — поморщился я, недовольный, что приходится объяснять то, что фанатики должны были уяснить и без меня.
Воистину, среди моих приверженцев много идиотов!
Резко откинув чёрную плотную занавесь, я прищурился от слишком яркого солнца, но вскоре увидел, что экипаж неспешно катится по вымощенным крупным булыжником провинциальным улицам. Для маленького городка они выглядели вполне опрятно, деревянных домишек почти не встречалось, сплошь красный кирпич и камень. Дома, тесно прижимавшиеся друг к другу, были сплошь двухэтажными, с остроконечными крышами.
