К лицу Ордейта была приклеена вечная полуулыбка-усмешка, она не исчезла и теперь, под взглядом Найола. Эта усмешка не покидала лицо Ордейта никогда, даже в те минуты, когда его никто не видел.
Необычный сей неловкий недомерок достиг Амадиции месяц назад, в пору беспробудной зимы, облаченный в непристойное тряпье и едва не мертвый от холода. С помощью своего хитроумного языка Ордейт пробил все караульные заслоны и был допущен к властелину Пейдрону Найолу. Оказалось, что недоростку известны неоценимые подробности событий на Мысе Томан, о которых не спешил сообщать Карридин в своих пространных и запутанных донесениях, забыл рассказать это и Байар, упустили и прочие доклады и слухи. Имя коротыша было, разумеется, ненастоящим. Слово из Древнего Наречия «ордейт» означает «полынь». Найол, ясное дело, не упустил случая допросить нежданного наперсника о причине такой скрытности, но в ответ получил лишь вот что: «Кто мы такие – люди давно запамятовали. Жизнь не щадила нас...» Был, однако, Ордейт не глуп. Осознать смысл сплетаемых временем арабесок помог Найолу именно он.
Просеменив к столу, Ордейт развернул один из рисунков. И чем шире он расправлял лист, тем более улыбка его походила на гримасу.
Властитель по-прежнему пребывал в раздражении: зачем сюда явился незваный коротышка?
– Лжедракон забавляет тебя, Ордейт? – съязвил он. – Или тебе просто страшно видеть его?
– Лжедракон? – повторил Ордейт тихо. – Да. Ну, разумеется, это Лжедракон, кто же еще! Кем же иначе ему быть!
Ордейт рассыпался таким душераздирающим смехом, будто залаяла кусачая собачонка, усугубляя нервозность Найола. Порой властелину становилось ясно, что Ордейт – сумасшедший, быть может, наполовину. Но, помешанный или нормальный, сей грибок останется мудрецом.
– Ты что имеешь в виду, Ордейт? – спросил Найол. – Похоже, что с ним ты знаком лично.
Ордейт как бы одернул себя. Он словно вспомнил, что перед ним сам Лорд Капитан-Командор.
– Знаком с ним лично? О да, он мне известен. Имя его Ранд ал’-Тор. Родом он из Двуречья, из глуши Андора, и на пути Друга Тьмы он уже так близок к Тени, что сама душа твоя съежится от страха, едва узнав о малой доле его падения.
– Двуречье? – Найол порылся в памяти. – Кто-то уже рассказывал мне о другом юном Приспешнике Тьмы родом из Двуречья. Как-то странно: Друзья Тьмы вновь являются к нам из одного и того же места. Впрочем, везде их достаточно...
– О другом, Великий Повелитель? – промолвил Ордейт. – Из Двуречья? Уж не Мэтрим ли Коутон это? Или Перрин Айбара? С тем они одногодки и ничуть не отстают от него на пути зла.
– Мне доносили, его звали Перрин, – Найол нахмурился. – Так ты говоришь, их трое? Из Двуречья – лишь табак да шерсть. Сомневаюсь, есть ли иной край, живущие в котором люди более оторваны от остального мира.
– В городах Друзья Тьмы вынуждены более-менее маскироваться, – Ордейт скривил усмешку. – Им нужно связываться с другими, через чужаков, пришедших из иных мест и уходящих в чужедальние края, оставлять весточки об увиденном. Но есть еще удаленные от городов скромные деревеньки, чужаки заглядывают в них редко... Где, как не там, держать оплот Друзьям Тьмы?
– Как же ты разузнал имена тех троих? – прогремел вопрос властелина. – Сразу трое Друзей Тьмы из дальних закоулков, словно из небытия! Не слишком ли жадно бережешь ты свои секреты, Древоточец? Из рукава своего ты вытаскиваешь, как менестрель, все новые сюрпризы!
