– На работе у меня нет ни мужчин, ни драконов, – призналась я. – Только работа.
Эдвард вновь оценивающе посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло странное выражение.
– Что ж, – произнес он и ослепительно улыбнулся. – Так будет интереснее.
Милли приехала ровно в одиннадцать утра. Если Амели добиралась к нам в дерзко-алом кабриолете с открытым верхом, то Милли привез самый заурядный седан с шашечками такси. Похоже, девушка не водила сама. Я мельком видела ее, когда договаривалась с Дварксоном, и тогда Милли мне понравилась. Пожалуй, она была бы прекрасным вариантом для Макса: тихая, спокойная, всем сердцем стремится любить и быть любимой. Если Амели привлекали модные шмотки, блестящие цацки и красавцы с большим мужским достоинством, то Милли интересовалась в первую очередь книгами и крупными выставочными залами. Я знала, что она учится на искусствоведа в Первом гуманитарном университете, и прекрасно понимала, что Эдвард никогда не сделает счастливой эту девушку в стильном деловом костюмчике и круглых очках.
Про гименопластику тем более не стоило упоминать – Милли была невинна. Флер этой нетронутости окружал ее, словно облако дорогих духов.
– Добрый день, – улыбнулась она, протягивая мне маленькую руку. Ногтищ, которые так холила и лелеяла Амели, тут в помине не было: скромный маникюр, который не мешает держать кисть и палитру. – Меня зовут Милли Дварксон, я приехала познакомиться.
– Добрый день, фрин Милли. – Сейчас, глядя на Милли, мне хотелось улыбаться совершенно искренне, а не потому, что это положено делать, когда общаешься с дочерью одного из самых влиятельных людей в стране. – Я Инга Шуман, организатор проекта.
Вопреки ожиданиям, рукопожатие Милли оказалось крепким. Девушка знала себе цену – именно себе, а не отцовским деньгам. Это мне тоже нравилось. Люблю тех, кто не склонен плыть по течению жизни, даже если от этого – одни удовольствия и выгоды. Человек на то и человек, чтоб всегда идти своей дорогой.
– Я вас видела, вы к нам приезжали, – сказала она. – Очень приятно познакомиться, фрин Инга, – и тут же без всякого перехода спросила: – Будет страшно?
В тумбе моего стола, как и во всех рабочих столах, был маленький бар. Пусть пока всего одиннадцать утра, его уже можно открыть. Я вынула две крошечные бутылки севрского красного и протянула одну Милли. Девушка и бровью не повела, молча открутила крышечку и сказала:
– Вижу, что будет.
– Не хочу вас обманывать, – вздохнула я. Запах вина мазнул по ноздрям, это был запах воспоминаний. – Десять дракониц, которые ненавидят вас, человеческих девушек, просто потому, что вы будете с ними в одном помещении. И все – и люди, и драконы – готовы рвать друг друга. Потому что на кону – законный брак с Эдвардом Финниганом.
Милли покосилась куда-то в сторону тем самым взглядом, который появляется тогда, когда люди хотят узнать, есть ли в помещении прослушка.
– Помогите мне покинуть проект, фрин Инга, – негромко попросила Милли. – Я не хочу замуж за Финнигана.
Я опешила. Все девушки испокон веков мечтают выйти замуж за принца – так вот он, самый настоящий принц. Красив, умен, богат. Ну, хам и бабник, конечно, так кто из нас без греха? Сегодня в полдень по всем телеканалам и во всех социальных сетях объявят о проекте, а в пять минут первого возле телестудии уже будет толпа девиц, рвущихся в невесты дракона.
А Милли не хочет.
