Краст нахмурился сильнее, рывком выхватил короткий нож, разрезал ладонь и провел рукой по моему лицу – ото лба до подбородка. Сладковатый запах крови ударил в нос, и горло свело тошнотой. Но Краст лишь прищурился, отбросил клинок и положил мне на голову тонкий обруч. Узкий венец лег тяжело, словно весил целую тонну.
– Беру Веронику под руку свою, принимаю в дом свой, называю своей нареченной и надеваю ей на голову венец, – бесцветно произнес Краст, а я удивилась. Он знает мое имя? Ну да, оно ведь написано в договоре о переселении…
– Ты называешь нареченной девку, что посмела надеть свадебный наряд Солвейг?! Думаешь, мы не признали эту вышивку и эту ткань? Никто, кроме Солвейг, не мог сделать такое! А она нацепила на себя! Стерпишь такое оскорбление от этой чужачки? От той, что плюнула тебе в лицо? – выкрикнул, вскакивая, черноглазый ильх. Если бы не перекошенное от злости лицо, я назвала бы его самым красивым мужчиной, какого я только видела. Идеальные, мужественные черты чисто выбритого лица приковывали взгляд, как и широкие плечи, которых не скрывала кожаная безрукавка. Его черные глаза казались жидкой тьмой – всепоглощающей и безумно манящей. Краст с его мрачностью и странными радужками выглядел скорее пугающим, чем привлекательным, а этот ильх мог бы стать героем моей девичьей грезы. Я чуть рот не открыла, разглядывая сей образец мужской красоты. Вот только эти потрясающие глаза смотрели на меня с такой откровенной неприязнью, что я поперхнулась. И с ужасом осознала слова ильха. Ну и еще то, насколько сильно меня подставила Брида. Свадебный наряд, значит… Чужой свадебный наряд. Так вот в чем дело! И если я честно начну лепетать: я не знала, это все прислужница, то лишь сильнее разъярю мужчин. Покажется, что я лишь пытаюсь свалить вину на несчастную старуху. И не объяснить ведь, что я не знаю местных нравов! Что понятия не имею, какое платье надела! Ведь Краст умолчал о том, что я переселенка. А значит, меня приняли за деву с фьордов!
Нет, я, конечно, девушка мирная, дружелюбная, но всему есть предел! Открыла рот, чтобы объяснить, оправдаться, и… не издала ни звука. Гнев обжег внутренности и спалил страх. И стало просто противно, что я должна объяснять и каяться, хотя ни в чем не виновата!
Стиснула в пальцах проклятую расшитую ткань и высоко задрала подбородок.
– Ты можешь забрать венец, Краст, – это поднялся парень с белоснежными волосами. Его глаза в свете огня казались двумя хрустальными льдинками – светло-голубые и невыносимо колючие. Казалось, еще миг, и этот ильх кинется на меня и придушит! – Оскорбление – это законный повод для отказа от нареченной. Долг твоего отца будет уплачен, если ты отдашь эту деву под шатию. Пусть ее заберет тот, кто согласен кормить деву, оскорбившую риара!
– Да кто на это согласится? Дьярвеншил не любит чужаков! Разве что в прислужницы ее… Ну, или согреет постель какому-нибудь безродному воину… Это оскорбление… Оскорбление!
Я похолодела. Не знаю, что означает эта шатия, но что-то подсказывало – ничего хорошего. Почему-то даже от слова у меня мурашки бежали по коже и становилось дурно. Перспектива быть отданной еще кому-то также не радовала. Какого демона? Да я вообще не собираюсь оставаться в этом проклятом Дьярвеншиле! Неужели этого и добивалась старуха Брида? Чтобы риар отказался от своих обязательств?
А может…
