Драконий интенсив. Насколько быстро ты потеряешь человечность? - страница 4

Разворачиваясь, Коваленко взглянул как падает подбитый им «худой», и едва разошелся с Федотовым. Тот спешил принять на себя второго. Резко задрав нос, он поднялся, и смог увидеть, как выше кружатся две птицы – Мессершмитт и И-16. Коршун и ласточка. Слишком высоко залетел Петренко, на максимально допустимую высоту. А немец не спешит его сбивать, забавляется. Потерпи, Петя! Сейчас подойду! С немцем в маневры играть затеял! Эх, хоть бы один бомбардировщик сбить! Их сейчас прикрывает лишь один «мессер». Вот бы втроем карусель им устроить! Но что это?

Коваленко тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Показалось, что летит впереди огромный змей. Змей-Горыныч, ей-богу! Прям такой, про какого бабушка в детстве рассказывала. Только у того было три головы, а у этого одна. Капитан не верил глазам. Вокруг бой, а тут такое чудо-юдо! Интересно, он один его видит, или другие тоже?

Оказалось, что и другие. Один из «мессеров» открыл огонь и тотчас же был сожжен струей пламени, вырвавшейся из пасти змея. Дальше дракон попросту налетел на группу «юнкерсов», сбивая на землю, ломая фюзеляж. Внизу взрывались самолеты, рвались бомбы, заливая холмы огнем. Казалось, кипит ад! За каких-то полминуты вся немецкая техника была уничтожена. Змей яростно ревел, ему тоже пришлось несладко. Вдруг он развернулся и через мгновение оказался возле советских самолетов. Взмахом хвоста он послал Федотова в штопор и тот, потеряв управление, рухнул на камни. Огромным крылом, на котором могло бы уместиться три самолета, он смял машину Петренко и, подхватив ее в воздухе, разорвал могучими лапами. После чего взмыл в небо и пропал.

Все случилось столь стремительно и неожиданно, что Коваленко не успел даже осознать произошедшее. Это не укладывалось в рамки сознания. Еще две минуты назад были они и фашисты, все было предельно ясно. А теперь что еще за неведомое зло? Только что у него на глазах оно уничтожило и врагов, и друзей. Почему же он еще жив? И где сам дракон?

Тут огромная тень легла на самолет. Коваленко почувствовал удар. Машина несколько раз перевернулась и пошла вниз. Он успел одеть парашют. Потоком воздуха его вырвало из сиденья. Вверху раскрылось белое облако. Вот за него-то и вцепился дракон и потащил капитана, как безвольную куклу, в сторону леса.

Листья пестрым ковром лежали под ногами. Хрустели, шуршали. Ворчливые дворники уже сметали их с дорожек парка, но налетал озорной ветер и снова набрасывал их обратно. Дворники при этом еще больше супились и еще больше ворчали.

Влад же шел, никого не замечая. Даже негодующих дворников, раздраженных тем, что он здесь ходит, мешает, и помогает ветру расшвыривать листья. В голове вертелась одна только мелодия, некстати, или кстати, вылезшая из памяти детства: «Падают, падают листья в нашем саду…». Дальше слов он не помнил, но эта строка засела в мозгу занозой, вертелась на языке. «Падают, падают листья…». Чтобы избавиться от завязшей на зубах песни, Влад попытался перевести ход мыслей. Интересно, где сейчас их старый проигрыватель? Наверное, у отца в гараже. Пылится где-нибудь на полке. А раньше ведь занимал почетное место в доме и все любили его послушать. Хорошо бы завести его снова. Только иголки нигде не найти. Потом мысли неожиданно перескочили на Артема. Действительно, странный он. Влад постарался вспомнить, что о нем знает. Когда учился на первом, в университете его еще не было. Потом он появился сразу на третьем курсе. Говорят, перевелся с Москвы. Отличник обучения, любимец преподавателей, хотя всего-то здесь с месяца два. Без плотного блата здесь явно не обошлось. Что еще? Не пьет, не курит, почти ни с кем не общается, мяса не ест, с девушками не встречается. Типичный ботан. Здоровый только. Пятерых четверокурсников уложил, когда те до него докопались. Больше к нему, пока, никто не приставал. Опять же, если бы Влад кого-то избил, сразу бы «хай-вай» поднялся, отчислили бы в тот же день! А тут – все спокойно и гладко! Несправедливо! И, вообще, что он делал возле школы? Тоже брат есть?